Пыль моря (СИ)

Через три дня стали соединяться с другими отрядами и вскоре эскадра выросла чуть ли не до ста джонок всевозможных размеров. Выделялась джонка лаоды – командующего сводной эскадрой. Высокие надстройки и разноцветные флаги, разукрашенный дракон на носу и многочисленная команда создавали впечатление грозной силы. Но ход флагманской джонки был мал, и она задерживала движение всей эскадры.

В числе самых быстроходных кораблей джонка Мишки постоянно высылалась в разведку. И вот милях в двадцати от Таншибэйяна заметили горы белых парусов. Европейские корабли медленно продвигались навстречу тайваньской эскадре. Мишка успел заметить, что голландские корабли были огромны и окутаны белыми парусами на высоченных мачтах. Наверное, и пушки их под стать кораблям, и Мишка растерялся. Успокаивало только то, что голландских было не более полудюжины, а джонок около сотни.

С этим важным известием поспешили к лаоде. Сразу же между джонками засновали лодки, развозя капитанов и командиров отрядов. С флагманской джонки постоянно слались сигналы и приказы. Голландцы могли появиться с часу на час.

На джонках готовились к бою. Проверяли оружие, пушки, лодки, крючья и прочую боевую амуницию. Всеми овладело лихорадочное состояние.

Перед вечером на горизонте появился одинокий белый парус и через полчаса отряд капитана Ли был послан вперёд на перехват разведчика.

Но голландский бриг не стал ждать неприятеля. Развернулся кормой и поспешил ретироваться. На джонках возликовали, заиграли трубы, и крики радости огласили сумеречные воды.

Всю ночь ожидали нападения, но она прошла спокойно. Утро выдалось спокойное, и с флагманской джонки поступил приказ медленно двигаться навстречу голландцам.

Мишкина джонка опять шла впереди в пяти ли, и первой увидела лежащий в дрейфе отряд кораблей голландцев. Лаода Ялдонг Пинг приказал остановиться, и все джонки легли в дрейф. Между неприятельскими эскадрами ходили быстроходные джонки, но до сражения дело не доходило.

Только однажды капитан Ма Тин-цай неосторожно подошёл совсем близко к кораблю голландцев и тот встретил джонку залпом правого борта. Дым окутал корабль, и он слегка качнулся. Однако ядра не достигли цели и шлёпнулись шагах в ста перед джонкой. Она поспешно легла на обратный курс и ушла подальше от греха.

Так простояли эскадры друг против друга до вечера. А утром выяснилось, что голландцы отступили, и разведка не обнаружила их даже на расстоянии ста с лишним ли.

Больше голландцы не показывались, и эскадра двинулась назад. Отряд капитана Ли направился в сторону города Хайчена, где обосновался со своими войсками главнокомандующий Ло Го-сюань. Здесь отряд включился в охрану со стороны моря этой крепости, которая почти со всех сторон была окружена морем. Цинский флот постоянно угрожал высадкой, но огромное число тайваньских джонок постоянно сторожили эти попытки.

Почти две недели проторчали под этим городов в бесплодных рейдах по заливу и в сторону Цзяндунцяо. Несли дозорную службу вблизи Чжанчжоу, занятому цинами. Погода портилась очень часто, большую часть времени приходилось отстаиваться в бухтах.

Всё реже приходилось Мишке встречаться со своими друзьями. Но в те короткие минуты, что случалось им поболтать, Мишка отводил душу, слушая рассуждения Тин-линя или бесхитростный сказ выздоровевшего И-дуна.

– Что я говорил! – волновался Тин-линь, гордясь своими познаниями в местной политике. – Теперь сам увидел, как нас прижали цины, покарай их силы небесные!

Мишка не хотел сдаваться, да и не очень хотелось растравлять ему свои сомнения и страхи. Он почти всегда возражал другу, но аргументов не хватало, и он досадливо замолкал. Однако ненадолго.

– Твои разговоры расслабляют тебя, и ты становишься чуть ли не трусливым. Во всяком случае, к этому дело клонится.

Тин-линь злился на это и горячо возражал, а Мишка посмеивался, довольствуясь там, что досадил приятелю и перевёл разговор на другую тему.

– Вот подожди, к весне Чжэн соберёт силы и двинет на материк. Народ поддержит его, и он отвоюет прежние города.

– Вряд ли. Народ твой почти весь выселен с побережья, а оставшийся перестал доверять Чжэнам. Уж очень он налогами давит. Втрое увеличил их, а это равносильно смерти от голода. Присмотрись хорошенько, поймёшь.

– Ты что, хочешь сказать, что народу уже безразлично кому служить?

– Конечно нет, но и бесконечно кормить обещаниями и одновременно грабить его долго нельзя безнаказанно. Выходит, что крестьянину одинаково тяжело, как от цинов, так и от Чжэнов. Но цины ещё и смертью карают. Словом, видно, народ разуверился в Чжэнов, и сейчас не идёт так охотно за ними, как это было ещё год назад.

– И к чему это приведёт?

– А вот этого никто не может сказать. Только мне кажется, что так долго продолжаться не может. Чжэны одряхлели, а цины набирают силу. Они даже на море стали сильнее, а вспомни, что говорят бывалые люди. Ещё три года назад у цинов почти не было флота, а Чжэны полностью владели побережьем. А теперь мы едва удерживаемся здесь.

Они помолчали немного, а потом Тин-линь зловещим шёпотом сказал: