Пылай и сгорай (ЛП)

Рейн не стала дожидаться, когда медики окажут ей помощь. Она похромала к ним навстречу, махая рукой, чтобы привлечь внимание.

— Сначала позаботьтесь о нем, — сказала она им, указывая на Зака. Со всей властностью, на которую была способна. — Он геройский парень.

Глава 57

Два часа спустя Рейн сидела в приемном покое Шелбивилльской муниципальной больницы. С ней был Уэйн Ленгтон.

Она все еще ждала Зака. Казалось, его держат в отделении скорой помощи целую вечность. Появился врач и торопливо заверил ее, что несмотря на ужасный вид, ранение пустяковое. Он объяснил, что пуля прошла навылет, не задев никаких важных органов.

— Хорошо заштопаем, выпишем немного антибиотиков, и с ним все будет в порядке. Мистер Джонс обзаведется интересным шрамом, но никаких непоправимых повреждений не останется.

Ему легко говорить, подумала Рейн. Момент, когда Зак получил пулю, она будет помнить весь остаток жизни. Ужасающий страх, пронзивший ее, когда она поняла, что его задело, будет теперь являться ей в кошмарах, в точности как те голоса.

Кто-то перебинтовал ее лодыжку и снабдил костылями.

— От Спайсера получено полное признание до того, как его отправили на операционный стол, — отчитался Ленгтон. — Сказать по правде, теперь его трудно заткнуть. Только и болтает, как он вынужден был сжигать ведьм.

— Охо-хо.

Рейн повертела костыли, пытаясь их приспособить под себя.

Ленгтон скорчил гримасу:

— Я признателен, что вы не твердите мне «я же вам говорила».

— Хотя трудно удержаться.

— Готов поспорить. — Ленгтон тихо присвистнул. — Должен сказать, признание Спайсера подоспело вовремя, вот так-то.

— Почему? — спросила Рейн, поглядывая на часы.

— Дело против Бартона Россера начало разваливаться прямо на глазах. Оказалось, что у него железное алиби по крайней мере на время одного убийства, устроенного Костровым маньяком. Когда убивали первую девушку, Россер занимался грабежом.

— Полагаю, Спайсер его подставил? — спросила Рейн.

— Ага. Вы явно напугали его так, что он, э, чуть не наделал в штаны, когда нашли ту девушку еще живой в подвале тетиного дома. — Ленгтон прочистил горло. — Такое впечатление, что что-то в вас заставило его сильно занервничать.

— Временами я так на людей действую. Дар, знаете ли.

Ленгтон смотрел на нее так, словно не знал, как к этому отнестись. Он немного покраснел, а затем сделал вид, что ничего не слышал. Он снова откашлялся и поспешил продолжить рассказ.

— Спайсер понял, что лучший способ отвести от себя подозрения, — это подсунуть нам неоспоримые улики. Он подкинул ремень Бартону Расселу в дом. Затем скопировал фото жертв на флэшку и загрузил в компьютер Россера. Несколько минут назад мы обнаружили такие же снимки на компьютере Спайсера.

— А как он узнал, что Россер самый подходящий подозреваемый?

— Спайсер выбрал типа, который живет в городке меньше него. Россер подходил к тому же тем, что жил один, и ходили слухи, будто он сидел в тюрьме.

У нее зазвонил телефон. Она достала его из сумочки и посмотрела, что за входящий номер. Номер был засекречен и не определялся.

— Алло, — осторожно ответила она.

— Это Рейн Таллентир?

Голос мужской, или похожий скорее на ворчание раздраженного медведя. Трудно сказать.

— Думаю, вы набрали неправильный номер, — ответила она.

— Фэллон Джонс, — прорычал медведь еще более раздосадованным тоном, поскольку ему пришлось назваться. — Просто постарайтесь позвать Зака. Его телефон отключен. Что, черт возьми, происходит?

Рейн на мгновение ослепила Ленгтона улыбкой:

— Простите, шеф. На этот звонок мне нужно ответить.

— Да, конечно.

Она встала, подхватила костыли и похромала к стеклянным дверям. Снаружи было холодно, но ей было все равно. Ей вдруг самой стало так жарко, как в печке. Опершись на один из костылей, она умудрилась приложить телефон к уху.

— Как поживаете, мистер Джонс, — поздоровалась она медовым голоском. — Так это вы возглавляете контору, которая разбила мою семью много лет назад.

— Что?

— Не могу не выразить, как меня бесит подлый коварный способ, с которым ваш агент Уайлдер Джонс проводил так называемое расследование.

— Что за черт? Леди, я не имею ничего общего с тем расследованием. Все происходило задолго до моего руководства «Джи энд Джи».

— Мне не нужны простые извинения, Джонс, я хочу покорных просьб о прощении. Уайлдер Джонс разбил моей тете сердце.

— Вас бесит, что у них был роман? — спросил сбитый с толку Фэллон. — Вы с ума сошли?

— К счастью, нет. Но не благодаря «Джи энд Джи» или заботам «Тайного общества».

— А сейчас вы о чем говорите?

— Согласно заведенному у вас на меня делу, в определенных кругах «Джи энд Джи» бытовало мнение, что согласно высокой статистической вероятности я унаследую тип и уровень парачувствительности, с которой трудно прижиться в реальном мире. Вы знаете, что когда говоришь людям, будто слышишь голоса, они пытаются обращаться с вами, как с сумасшедшей? А знаете что? Зачастую вы так и кончаете — психушкой.

— Не моя вина, что ваши документы скрывали. Каждый документ, касавшийся вашей семьи, был за семью печатями.