«Пылающая Эмбер» (ЛП)

— Тише… Я не собираюсь причинять тебе боль, — говорит он умиротворяющим тоном. Он поднимает руки вверх и постепенно подходит ближе. — Просто дай мне тебя подлатать. Я должен кое-что тебе сказать. Выслушай меня, прежде чем соберешься сделать то, что, как я понимаю, ты задумала, — он тянется вперед и забирает сумку у меня из рук. — Если захочешь уйти, после того как я скажу свое веское слово, то пойдешь туда, куда собралась. Ты имеешь на это полное право.

Он возвращается обратно в комнату.

Я не знаю, сколько времени проходит, но по ощущениям минут десять, прежде чем я осторожно выхожу из гардероба. Гриз сидит на краю кровати с моей сумкой, лежащей у его ноги на полу. Он хлопает по месту рядом с собой.

— Иди сюда, дай мне осмотреть рану на твоей шее.

Я сажусь и говорю:

— Это ничего не изменит.

Он поворачивается ко мне, открывает аптечку, роется в ней, вытаскивает необходимые предметы и размещает их на кровати.

— Что ты имеешь в виду?

— Что бы вы не сказали, это ничего не изменит.

— Может, и не изменит. Но у этого старика имеются кое-какие словесные навыки. К тому же, тебе в любом случае нужно наложить повязку на шею. Итак, что ты скажешь, если вместо того, чтобы пялиться на эту кислую физиономию, пока я тебя латаю, я буду говорить, а ты будешь слушать мой сексуальный голос.

На коже вокруг его глаз проступают морщинки.

Против воли, я чувствую легкий толчок в глубине души.

Его движения медленные и осторожные. Прежде, чем коснуться меня, он пару секунд держит передо мной ткань, смоченную лекарством, чтобы мне были понятны его дальнейшие действия. Затем зажимает пальцами мой подбородок, бережно поднимает его вверх и поворачивает мою голову в сторону.

— Ублюдок еще раз распробует мой кулак на вкус, — бормочет он себе под нос. — Рана не глубокая, но мог остаться шрам.

Я шиплю, поскольку рана горит огнем, когда он ее обрабатывает. Гриз ворчит, рассыпаясь в угрозах, и более внимательно обследует порез. Затем он снова чем-то смазывает рану, что вызывает невыносимое жжение.

Я хватаю ртом воздух.

— Я думала, ты собирался отвлечь меня своим сексуальным голосом?

Он усмехается.

— Я знаю, о чем ты думаешь, конфетка. Ты думаешь, что здесь ты подвергаешься опасности, потому что считаешь, что он снова придет за тобой. Уверяю тебя, что этого не произойдет. Даю тебе слово, и я его не нарушу. Мав изменит свое мнение по отношению к тебе, даже если мне придется изменить его за него.

Он обмазывает рану какой-то жидкостью с помощью ватной палочки.

— В мгновение ока ты привязалась к здешним людям, а они к тебе. Я никогда, черт побери, не видел, чтобы нечто подобное случалось так быстро. Ты подходишь этому месту, малышка. Многие люди в клубе хотят видеть тебя здесь, нравится это Маву или нет. Проклятье, ты же так выдрессировала кобелей, что они заводят будильники на каждое утро, лишь бы не пропустить приготовленный тобой завтрак и увидеть твою симпатичную мордашку. Каждый из них выбьет все дерьмо из Рикки Боя, если ты исчезнешь. Ты подпишешь ему смертный приговор.

Он ведь не серьезно, правда? Мою грудь сдавливает от волнения, пока его слова проходят сквозь меня.

— Вы пытаетесь убедить меня остаться?

Он указывает на себя.

— Я? — уголок его рта кривится в усмешке. — Солнышко, я буду использовать все, что имеется в моем арсенале, чтобы заставить тебя остаться. Мою угрюмую физиономию, мой сексуальный голос. Ну, может, за исключением этого обалденного тела, — он смеется в полную силу. — Но главное, что ты уловила суть.

Он прикладывает бинт к ране и начинает перевязывать им мою шею.

— Плюс ко всему, такой крошке, как ты, не безопасно на улице. Не безопасно одной. Здесь у тебя есть шанс. Хороший шанс. У тебя есть несколько друзей. Лили. И у тебя есть несколько офигенных беспокоящихся о тебе жеребцов. Я. Дозер. А, может, и куда больше. Но ты уходишь и никогда не узнаешь точное их количество.

— Мав ненавидит меня, Гриз. Он ищет любой повод, чтобы обвинить меня. Он следит за каждым моим шагом. Он переворачивает все так, что каждое мое действие кажется ему чем-то ужасным. А я ведь ни черта плохого ему не сделала. Я знаю, что похожа на его суку бывшую, но разве он не может увидеть своими собственными глазами, что мы совершенно разные?

— Во-первых, я рад за тебя. Кажется, это первый раз, когда я слышу, как ты ругаешься. Значит, это место и эти люди влияют на тебя, — он подмигивает мне. — А во-вторых, он не следит за тобой все время, выискивая в твоих действиях что-то неправильное. Мав просто не может оторвать от тебя глаз, и не нужно быть гением, чтобы понять — почему. Последнее, что я тебе скажу, дорогая, ты, может, и похожа на нее, но любой, у кого есть глаза, видит, что у тебя с ней нет ничего общего. Она была слабой и умела ловко манипулировать людьми. Она высосала из него каждую унцию счастья, которая в нем была. Она брала и брала, как гребаная пиявка, ничего не отдавая взамен.

— Всё, что ты делаешь, — это отдаешь, Тыковка. Рано или поздно он увидит, какая ты на самом деле, увидит настоящую тебя.

Он наклоняет голову, разглядывая мою шею.