Пылающие комнаты (ЛП)

Джастин остается у Дебби на весь день. Пользы от него никакой, он сам это знает. Единственное, чем он может помочь, - это прибрать за теми, кто заходит принести соболезнования. И то в процессе он старается держаться подальше от толчеи, жмется по углам, сутулит плечи и молится про себя, чтобы никто не вздумал к нему прикасаться. Относит на кухню стаканы и тарелки, вешает чьи-то куртки, подбирает использованные салфетки.

Деб больше не суетится. И Джастин от души желает, чтобы остальные побыстрее сообразили, что вот это как раз и есть повод для беспокойства, а вовсе не ее утренние выступления. В том ее поведении, конечно, можно было рассмотреть намек на отрицание случившегося, но то, что творится с ней сейчас, куда как хуже. Вот это вот жутковатое принятие.

А потом Джастин снова уходит в туалет – высморкаться и принять таблетку Адвила - и вот тут оно и случается. Он как раз запивает лекарство водой из-под крана, когда сквозь слои цемента, гипсокартона и дерева до него вдруг доносятся звуки. Эммета по голосу и узнать сложно. Джастин, пожалуй, долго мог бы предаваться размышлениям на тему – как это странно, как неправильно, когда голос Эммета звучит так подавлено, если бы этим самым голосом он не произнес:

- Брайан!

Наверное, если постараться, он смог бы живо представить себе, что там происходит. Майкл рыдает у Брайана в объятиях, и тот что-то шепчет ему в волосы – тихо-тихо, так, чтобы никто не подслушал, не поймал его слова в воздухе, не передал их дальше. Так, чтобы Майки мог оставить их себе, сохранить, спрятать в карман и там воровато трогать кончиками пальцев.

Джастин долго не выходит из ванной. Сначала писает, потом массирует руку. Разминает ладонь подушечкой большого пальца, пытается разжать ее, но рука лишь дергается от спазма и начинает трястись. Тогда Джастин запихивает ее в карман.

Что ж, каждый из них прячет в кармане что-то свое.

Джастин медленно, ступенька за ступенькой, спускается по лестнице, разглядывая носки собственных туфель. Потасканные белые кеды ступают по вытертым деревянным половицам.

Дебби орет:

- … а ну убрал свои гребанные грязные ботинки с моего ковра! И вообще не лезь ко мне! Охренеть можно, исчез на три года, думать забыл про… – голос ее не то чтобы обрывается.

Просто такое ощущение, что кто-то нажимает на паузу.

И становится – как это там говорится? Так тихо, что слышно, как муха пролетит? Ну и раз уж всем, кто находится сейчас в доме, приспичило обернуться и уставиться на него, Джастину ничего не остается, кроме как вскинуть голову, расправить плечи и постараться не замкнуться в себе.

Он медленно сходит с последней ступеньки, на ходу стараясь согнать залегшую между глаз тревожную морщинку, но терпит сокрушительное поражение. Все смотрят то на него, то на Брайана, взгляды их мечутся, как шарики в пинг-понге. Такая вот партия в настольный теннис между двумя бывшими…

Да никем, собственно.

- Мелодраматично немного, тебе не кажется? – бесстрастно изрекает Джастин.

Брайан лишь прикасается кончиком языка к зубам и отводит глаза. Джастин же проскальзывает мимо собравшихся в комнате и, по пути подхватив со стола стакан, уходит на кухню.

- Кажется, со стрижкой придется повременить, мм?

Эммет сидит у стола, подперев кулаком щеку. Он улыбается Джастину, и улыбка выходит скорее усталой, чем какой бы то ни было еще.

Джастин пожимает плечами.

- Никуда она не убежит.

Он вспоминает, как Эммет заезжал за ним четыре месяца назад и за четыре месяца до этого, и еще раньше. Как он привозил его в салон и там флиртовал со стилистами - прислонялся к стойке, покачивал бедром, игриво хлопал ресницами. Сам он в этот момент сидел в кресле и считал про себя от тысячи до одного. Чужие пальцы, осторожные прикосновения, щелчки ножниц, холодная вода… Восемьсот два, восемьсот один, восемьсот…

- Как ты?

Брови Джастина снова сходятся на переносице.

- Нормально… Это же не у меня только что умер брат.

На секунду Джастин пытается представить себе, что бы он чувствовал, если бы то же самое произошло с Молли. Если бы она была больна – как Вик. Если бы они были близки – и внезапно ее не стало…

Вообразить такое довольно трудно. Потому что вообще-то сестра его ненавидит.

- Нет, я в том смысле, что… – и Эммет вовсе не незаметно машет рукой в сторону Брайана.

Джастин вздыхает.

- А что такое?

- Что такое? – недоверчиво переспрашивает Эммет. – Что такое?

Джастин пожимает плечами, ставит стакан в раковину, убирает со стола и накрывает крышкой кассероле.

- Поможешь принести сверху стулья?

Эммет безнадежно машет рукой и качает головой. Джастин мог бы попытаться объяснить, что ему больше не семнадцать, что он уже не тот мальчишка, что смотрел на мир сквозь розовые очки, что готов был довольствоваться крохами, умолять – хотя бы взгляни на меня, просто назови меня по имени… Но тогда ему пришлось бы солгать и заявить Эммету, что Брайан Кинни больше ни хрена для него не значит.