Пылающий 42-й. От Демянска до Сталинграда

– Короткий привал. – он усаживал на пол своих подопечных и сам падал рядом. Все тяжко дышали и тут же валились на спину. Пару-тройку минут красноармейцы лежали и старались придти немного в себя. После небольшой передышки, танкист помогал всем подняться, и цепочка калек двигалась дальше.

На расстояние около трёх километров, потратили более двух с половиной часов. Наконец, Доля почувствовало, как что-то вокруг изменилось. То ли, воздух стал чище? То ли, уменьшилась толща земли, висящая над головой?

Потом, он услышал какой-то подозрительный звук и напряг притупившийся от контузии слух. С каждым шагом шум становился всё громче. Так продолжалось до тех самых пор, пока парень не понял – это гул частых взрывов. Иногда они гремели так сильно, что большая труба начинала дрожать.

Парень помнил о том, что сухопутные пути давно перерезаны, и чтобы попасть в Сталинград, нужно всем переплыть широкую реку. Однако, он толком не знал, как обстоят дела с переправами? Когда он въезжал в город на танке, то видел издалека широкое русло. Это не позволяло ему, осознать в полной мере тот неслыханный ужас, который творился на Волге.

Гитлер требовал от своих многочисленных войск: – Уничтожить всех защитников города! – но к советским частям всё время шло подкрепление. Чтобы исполнить приказ бесноватого фюрера, фашисты били по Волге круглые сутки, и не давали бойцам добраться до линии фронта. Большое число пехотинцев гибло от крупных снарядов и бомб, но часть из них прорывалась к правому берегу, и с ходу вступала в кровавую битву.

Поняв, что это за грохот, раненые стрелки вдруг пали духом. Пока они сидели в подвале, всем почему-то казалось, что стоит оттуда им вырваться, как всё будет в полном порядке. Они тут же выйдут из зоны сильных боёв.

Лишь подобравшись к концу толстой трубы, бойцы осознали, что их ждёт впереди. Однако, страшная действительность фронта оказалась значительно хуже, чем можно было, представить себе.

Измученный путешествием Лёня глянул вперёд и рассмотрел слабый свет, мерцающий где-то вдали. Танкист уложил калек на бетон и пошёл посмотреть, что их ждёт впереди? Через сто с чем-то метров, труба неожиданно кончилась.

Командир подошёл к её краю и понял, что оказался в узком овраге, заросшем высоким кустарником. Лёня вернулся назад и помог раненым выбраться из подземелья наружу. Каждый из них с удовольствием вдыхал чистый воздух и без сил валился на землю.

Оставив всех подопечных возле трубы, Лёня низко пригнулся и, крадучись, направился к Волге. Танкист добрался до устья оврага, выглянул из плотной листвы и увидел берег реки, усеянный множеством раненых.

Первое, что его удивило, люди лежали ни кто, как хотел, просто вповалку. Они находились в строгом порядке: плечом к плечу и ногами к воде. Все размещались так плотно, что выглядели парадной шеренгой, рухнувшей навзничь. Большие ряды увечных бойцов протянулись вдоль зеленоватой воды. Они находились на открытом пространстве и подвергались смертельной опасности при воздушном налёте.

Это были «тяжёлые», которых уже приготовили к погрузке на корабли. Вот только, когда они подойдут, никто толком не знал. Любое плавстредство являлось целью немецких пилотов, и им было плевать, кого те везут? Здоровых солдат на войну, или горстку калек в тыл страны.

Гражданское население тоже хотело, покинуть разрушенный город, в котором кипела великая битва. Они садились на лодки и катера и попадали под выстрелы вместе с военными.

Тех, кто мог двигаться самостоятельно, жались к большому обрыву, нависшему над узеньким пляжем. Их спины защищала земляная стена. Они получали чуть больше шансов на то, чтобы выжить. Но только до тех самых пор, пока на высокие кручи не падал снаряд или бомба. Тогда, взрыв сдвигал тонны грунта. Лавина из глины подала вниз и засыпала десятки людей.

Откапывать бедолаг было некому. Санитаров вокруг крайне мало и им не совсем не до этого. Не успеваешь подходить к тем бойцам, что громко кричат от ужасающей боли. Некогда зыркать по сторонам и смотреть за тем, что случилось вокруг. Ну, а тысячи раненых, что находятся рядом, сами дышат с трудом и не могут хоть чем-то помочь. Им бы самим кто-нибудь подсобил.

Лёня смотрел на филиал христианского ада, открытый фашистами на советской земле, и удручённо качал головой. Так же, как Доля, он прибыл в Сталинград по железной дороге. Причём, приехал в последние дни, перед тем, как её перерезали немцы. Он отступил с батальоном в разрушенный город и почти неделю сдерживал нападающих фрицев.

Десятки хороших знакомых танкиста давно уж сложили здесь голову. Тех кому «повезло», получить тяжёлую рану, с лёгкой душой, отправляли к берегу Волги. Мол, там их положат в воинский госпиталь, быстро подлечат и вернут снова в строй. И вот теперь, он увидел воочию, что представляет собой эвакуация с фронта.

Над Волгой летало большое число истребителей, которые стреляли во всё, что как-то двигалось по реке и земле. «Лаптёжники» нападали на пароходы и баржи. Они бросали бомбы на палубы и топили плавсредства вместе с людьми.