Пылающий бог

– Чудовищ? – Вайшра хохотнул. Нэчжа никогда прежде не слышал, чтобы отец вот так хихикал. – Тебе нравятся сказки о гротах?

Нэчжа кивнул:

– Еще как.

Вайшра положил руку ему на плечо.

Нэчжа едва не вздрогнул. Он не боялся отцовского прикосновения – Вайшра никогда не был с ним жесток. Но Вайшра никогда и не ласкал его. Объятия, поцелуи, ободряющие прикосновения – этим занималась его мать, правительница Саихара, которая буквально душила детей своей любовью.

Отец представлялся Нэчже чем-то вроде статуи – отстраненным и суровым. Вайшра казался ему не человеком, а богом, идеалом, к которому нужно стремиться. Каждое слово из уст Вайшры было ясным и решительным, каждое действие – обдуманным и четким. Вайшра никогда не выказывал любовь к детям, помимо угрюмого кивка в знак одобрения. Никогда не рассказывал сказки.

Что происходит?

Нэчжа впервые заметил, что взгляд у отца какой-то стеклянный, а говорит он медленнее обычного. А его дыхание… Каждый раз, когда Вайшра открывал рот, Нэчже в лицо била волна резкого и кислого запаха. С таким запахом Нэчжа сталкивался всего дважды – первый раз в комнате прислуги, когда бродил ночью где не следует, а однажды в комнате Цзиньчжи.

Он поерзал – отцовская рука на плече внезапно начала причинять беспокойство. Ему больше не хотелось слушать никаких историй.

– Я расскажу тебе про грот, – сказал Вайшра. – Как ты знаешь, за десятилетия войн после смерти Красного императора Арлонг стал центром власти на юге. Но в последние годы правления Красного императора, после того как он покинул провинцию Дракон и основал новую столицу в Синегарде, Арлонг считался про́клятым местом. Эти острова лежали в долине смерти, их берега затапливали волны и наводнения. Ни один корабль не мог целым и невредимым проплыть мимо Красных утесов. Все разбивались о скалы.

Нэчжа замер, внимательно прислушиваясь к каждому слову. Он никогда не слышал эту легенду. И не был уверен, что она ему понравится.

– И в конце концов человек по имени Ю, обученный мастерству шаманизма, пришел к Дракону, повелителю Западной реки, и попросил у него помощи, чтобы обуздать реки. Арлонг в одночасье преобразился. Воды успокоились. Наводнение отступило. Жители Арлонга устроили между островами каналы и рисовые чеки. Всего через несколько лет провинция Дракон стала жемчужиной Никанской империи, землей изобилия и красоты. – Вайшра помедлил. – Страдал только Ю.

Вайшра как будто грезил, обращаясь не к Нэчже, а к гобелену, словно разговаривал в тихом коридоре со всеми предками.

– Э-э-э… – Нэчжа нервно сглотнул. – А почему…

– Нельзя изменять природу, – сказал Вайшра. – Лишь сдерживать стихию. Вода всегда угрожала в своей ярости затопить Арлонг. Ю пришлось всю жизнь провести в трансе, постоянно призывая Дракона, вечно слыша его шепот в ушах. Через несколько десятилетий Ю отчаянно хотелось покончить с собой. И когда бог завладел им окончательно, когда Ю уже не мог умереть, он мечтал заточить себя в Чулуу-Корихе. Но он понимал, что, если обретет покой, кто-то должен занять его место. Ю не был настолько жесток и эгоистичен. И что тогда случилось?

Нэчжа не знал. Но мог сложить фрагменты логической головоломки – учителя недаром готовили его к решению подобных задач на экзамене кэцзюй.

Отец сказал, что это история о гроте. А в историях о гроте всегда присутствуют чудовища.

– Ю изменился, – сказал Нэчжа. – Сам стал чудовищем.

– Не чудовищем, Нэчжа. – Вайшра заправил локон Нэчже за ухо. – Спасителем. Он принес последнюю жертву ради Арлонга. Но Арлонг почти сразу же его забыл. Люди увидели его в жутком новом обличье, его чешую и кольца хвоста, и испытывали к нему не благодарность, а страх. Его не узнала даже собственная жена. От одного взгляда на него она завизжала. Братья кидались в него камнями, отгоняя от города в грот, где он и провел десятки лет в молитвах, чтобы защитить их. Он…

Вайшра замолчал.

Нэчжа вскинул голову:

– Отец?

Вайшра молча смотрел на гобелены. Не понимая, в чем дело, Нэчжа проследил за его взглядом. Ни один гобелен не отображал эту легенду. На всех были только фамильные портреты, бесконечный ряд изящной вышивки с похожими лицами давно умерших предков Нэчжи.

Что пытался сказать ему отец?

О жертвах, на которые пошла семья Инь ради Арлонга?

– Твои учителя сообщили мне, что ты хочешь сходить к гротам, – вдруг заговорил Вайшра.

Нэчжа окаменел. Что все это значит? У него неприятности? Да, он неоднократно просил об этом, гораздо чаще, чем следовало. Клянчил и ныл, уверяя, что будет держаться подальше от сумрака или даже останется на противоположном берегу, лишь бы ему позволили заглянуть внутрь пещеры.

– Прости, отец, – сказал он. – Я не стану больше об этом просить… Мне просто было любопытно…

– Что именно?

– Я думал… В смысле, я слышал о сокровищах и решил…

Нэчжа запнулся. Его щеки пылали. Слова казались такими глупыми и ребяческими. Он мысленно поклялся больше никогда не перечить отцу.

Но Вайшра и не думал его бранить. Он лишь долго смотрел на Нэчжу с непроницаемым выражением лица. И наконец снова похлопал его по плечу.