Пылающий бог

Ничего, он придет в себя, решила Рин. А снесет еще несколько городов, и это превратится в рутину. Но сейчас у нее не было времени с ним нянчиться, нужно покорять город. Рин подняла левую руку, дав сигнал к наступлению, и армия южан хлынула через обломки стены.

Отряды солдат двинулись к Цзиньчжоу с севера и с юга, а Рин в одиночку занялась центральной частью. На бегу она услышала пронзительные вопли нарастающей паники. Пламя лизало плечи, а ее мишени звали на помощь, требуя выпустить опиумные бомбы, но было уже поздно. Слишком поздно. Защитники города перенесли запас опиумных бомб к западной стене, и пока бомбы перебрасывали в другие места, сражение уже завершилось.

Традиционного оружия для обороны города было явно недостаточно. Рукоятки мечей раскалялись добела прямо в руках. Копья и стрелы, которые солдаты выпускали в Рин, превращались в пепел уже в воздухе. Никто не мог подойти к ней и на десять шагов, потому что она превратилась в полыхающий и непроницаемый столб пламени.

Солдаты падали перед ней, как сгоревшие палочки.

Она запрокинула голову, открыла рот и выпустила из горла огонь.

О боги, как же это было приятно! Рин даже не осознавала, насколько скучала по этому чувству. Такой восторг она испытывала только на горе Тяньшань, а потом во время тренировок на плато, когда пламя свободно вздымалось по телу. С тех пор все чувства как будто приглушили. А теперь Рин получила все, к чему стремилась, удовлетворила свою жажду бесшабашного, ничем не сдерживаемого разрушения.

Однако чего-то все же не хватало. Что-то терзало ее изнутри – угрызения совести, становящиеся все сильнее с каждым криком, когда вокруг падали тела, чернели и съеживались.

Она не чувствовала ярости. Происходящее не имело ничего общего с возмездием. Эти войска не делали ей ничего плохого. У Рин не было причин их ненавидеть. Все это казалось неправильным, слишком жестоким.

Пламя отступило и потухло.

Да что это с ней? Обычно Рин так быстро охватывал восторг, когда ярость находила выход и цель. Прежде Рин не испытывала трудностей, вызывая гнев, он тлел внутри теплым, никогда не затухающим угольком.

Ей и раньше приходилось обращать огонь против соотечественников. Она с легкостью делала это у Красных утесов, не моргнув глазом сжигала целые корабли. Но впервые сжигала врагов, которые не напали первыми.

Это была не самооборона и не месть. А чистая агрессия.

«Но они сами сделали выбор, – напомнила она себе. – Мы дали им возможность сдаться, а они отказались. Они знали, кто я. И сами вырыли себе могилы».

Рин заглянула в свои самые темные глубины, и столб пламени снова разгорелся, испепеляя все вокруг со злобной силой.

Теперь огонь изменился, стал более жестоким и жадным, пожирал все вокруг не из-за страха и боли, его ярость подпитывалась жаждой власти.

Яростью от того, что ей не выказали должного уважения, посмели бросить вызов.

И этот огонь был жарче. Мрачнее.

Рин с содроганием поняла, что ей нравится это чувство.

Она была почти неуязвимой, и город вот-вот падет к ее ногам.

«Никогда не задавайся, – любил повторять Ирцзах. – Настоящая война никогда не идет по плану».

Но когда силы неравны, война идет точно по плану, даже случайность не изменит асимметрии сил богов и людей. Рин наблюдала, как разворачивается сражение, в точности как на шахматной доске в ее воображении. Фигуры падали от одного толчка пальцем, лишь потому, что она этого желала. Города превращались в груду обломков.

Она не сразу заметила, что лязг стали давно затих, никто больше не кричит, никто не пытается атаковать. Лишь притушив пламя, Рин заметила на каждой двери белые флаги, почерневшие по краям. Город давным-давно сдался южанам. Лишь она продолжала сражаться.

Битва закончилась всего через час после начала. Рин приняла капитуляцию Цзиньчжоу, и ее солдаты занялись восстановлением порядка. Но земля еще продолжала дрожать, и от нескольких раскатов у Рин даже клацнули зубы.

Дулин утратил контроль над богом.

Но Рин этого ожидала. Это был худший, но весьма вероятный исход. Она к нему готовилась. Если Дулин не сумеет вернуться в реальность и успокоить разум опиумом, придется его заставить.

Рин развернулась и бросилась бежать по обугленному городу к пролому в стене. Пламя вокруг нее моргнуло и исчезло – в панике Рин не могла сосредоточиться на ярости, но никто и не собирался на нее нападать. И гражданские, и солдаты обеих армий покидали содрогающийся город, уворачиваясь от огромных камней, падающих с разрушающихся зданий.

Раскаты стали громче. В земле разверзались трещины, похожие на открытые раны от когтей невидимого зверя. Рин увидела, как два человека прямо перед ней с криками исчезли, когда под их ногами обрушилась земля. Впервые за всю эту кампанию из-под спокойствия Рин прорвался укол страха. Великая черепаха распробовала вкус свободы. И ей хотелось еще. Если так будет продолжаться, Дулин отправит под землю весь город.