Пылающий бог

– Я думаю, нам нужен именно тот человек, – сказала Рин и быстро продолжила, пока не испарилась смелость: – Но Сорган Шира сказала, что он чудовище.

Цзян долго не отвечал. Он сел и посмотрел на берег, опустив пальцы в мутную воду. Рин не могла понять, что творится в глубине его бледных глаз.

– Сорган Шира была права, – наконец произнес он.

* * *

Рин думала, точнее надеялась, что когда окажется достаточно близко к Катаю, то почувствует его присутствие, ощутит прилив знакомого тепла, которое будет становиться все сильнее с каждым шагом. Но не думала, что это произойдет так внезапно. Однажды утром она проснулась, дрожа и задыхаясь, в таком нервном напряжении, словно горит.

– В чем дело? – резко спросила Дацзы.

– Ни в чем, я просто… – Рин сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь понять, что изменилось. Она как будто много дней тонула и вдруг однажды решила вдохнуть воздуха. – Похоже, мы близко.

– Твой якорь, – прозвучал уверенный голос Цзяна. – И как ты?

– Как будто… Как будто я снова стала единым целым, – попыталась выразить свои ощущения Рин. Она не могла прочитать мысли или чувства Катая. И по-прежнему не получала от него сообщений, даже в виде шрамов на коже. Но она знала – он близко, знала с такой же уверенностью, как и то, что скоро сядет солнце. – Как будто я так долго болела, что и забыла, каково это – быть здоровой. Привыкла к головной боли, заложенным ушам и носу и перестала это замечать. И тут вдруг выздоровела.

Получился довольно бессмысленный набор слов. Но Цзян и Дацзы только кивали.

Конечно, они поняли. Только они и могли понять.

– Скоро ты начнешь чувствовать его боль, – сказала Дацзы. – Если его мучают. Так мы и поймем, как с ним обращаются. И чем ближе мы окажемся, тем сильнее ты будешь чувствовать. Удобно, правда? Как личный почтовый голубь.

Их подозрения оправдались – Катая держали на линии фронта. На следующее утро, после долгих недель в пути, состоящего из нескончаемых бомбовых воронок и городов-призраков, на горизонте возник Новый город, яркое пятно на фоне опаленного пейзажа.

Понятно, почему республиканцы обосновались именно здесь, в самом кровавом городе за всю никанскую историю. Новый город, когда-то называвшийся Арабак, служил бастионом еще во времена Красного императора. Сначала здесь была цепочка оборонительных укреплений, за которую так долго сражались наместники, что граница между провинциями Свинья и Заяц была начерчена кровью. Для войны требовались рабочие руки и таланты, и за долгие годы в крепостях поселились гражданские с семьями – лекари, фермеры, ремесленники и художники, которые обслуживали военных, – и город разросся.

Теперь Новый город стал приграничной базой республиканской армии и гесперианского воздушного флота. За этими стенами расположилось высшее командование республиканцев, там же был и Катай.

На подступах к городу Рин, Цзян и Дацзы пришлось прибегнуть к смекалке. Они шли только по ночам, короткими перебежками, скрываясь в лесу, чтобы их не засекли патрульные дирижабли, освещающие поверхность неестественно яркими фонарями. Пришлось изменить и внешность – Дацзы коротко постриглась, Рин прикрыла глаза спутанными лохмами, а Цзян покрасил седые волосы смесью из конского каштана и охры. Судя по тому, как легко он нашел все необходимое, Цзян делал это не впервые. На случай, если часовые их все-таки остановят, они придумали легенду – дескать, они беженцы, муж с женой, а Рин их дочь, они идут из провинции Змея к брату Дацзы, чиновнику низшего звена в провинции Дракон.

Рин считала эту историю нелепой.

– Никто не поверит, что я ваша дочь, – заявила она.

– Почему? – спросил Цзян.

– Мы же не похожи! Начать с того, что у вас кожа куда светлее моей…

– Ах, милая. – Цзян погладил ее по голове. – Ты сама виновата. Я ведь запрещал загорать на солнце.

В полумиле от ворот стояла толпа. Оказалось, что в Новый город стекаются настоящие беженцы. На многие мили вокруг только в этих крепостях можно было укрыться от бомбежки.

– И как мы туда проникнем? – поинтересовалась Рин.

– Как и в любой другой город, – ответила Дацзы, словно это было очевидно. – Через ворота.

Рин с сомнением покосилась на растянувшуюся у стен вереницу людей.

– Они же никого не пускают.

– Я умею убеждать, – сказала Дацзы.

– И не боишься, что тебя узнают?

Дацзы окинула ее насмешливым взглядом.

– Не боюсь, я ведь велю им меня забыть.

Не может же быть все так просто? Рин в замешательстве последовала за Дацзы, которая вела их к воротам, не обращая внимания на окрики и жалобы остальных в очереди. У ворот бывшая императрица так нагло потребовала их пропустить, что Рин испугалась, как бы их не пристрелили.

Но солдаты только рассеянно поморгали, кивнули и расступились.

– Этого никогда не было, – сказала Дацзы, проходя мимо солдат. Те опять закивали, а их глаза остекленели. – Вы меня не видели и понятия не имеете, как я выгляжу.

Она жестом велела Цзяну и Рин следовать за собой. Потрясенная Рин подчинилась.

– Ну что, без проблем? – спросил Цзян.

– Она просто сказала им, как себя вести, – пробормотала Рин. – Просто сказала им, даже… Даже не напрягаясь.