Пыльные перья

Саша думала. Думала, что скоро выбирать не придется, один из миров просто схлопнется. И что у них останется?

– Но колдуны мне дикими не показались вовсе. Тебя ведь прислал Виктор?

И как сильно мы любим посылать детей на войну, эту бесконечную кузницу талантов. И как сильно мы любим смотреть с высоты своего величия на смертных, похожих на тараканов, копающихся в собственных проблемах где-то у ног.

– Я – ассистент ревизора.

Саша улыбалась, бросила короткий взгляд на Валли. Саша была предельно дружелюбна. Черты мягкие такие, что она сама себе была готова поверить.

Валли подхватила ниточку ловко – мастер переговоров, кажется, с рождения:

– Так сосредоточимся на ревизии, прежде чем начать революцию. Доказательной базы пока не хватает. Но как только, Верочка, так сразу.

У нас нет всего времени в мире – шелестел вкрадчивый голос Ивана у нее в ушах.

У нас нет всего времени в мире. Мы всегда хотим многого. И мы всегда хотим это сейчас. А вопросы все те же. Где интересно? Как бороться со скукой? И отчего так голодно? И где же ярче горит?

Глава 14 Ключ от центра

Дни становились короче, холод и ветер с Волги – беспощаднее, не спасали ни теплые куртки, ни надежная Сашина розовая шубка из искусственного меха, рассчитанная как раз на такие случаи. Первый снег обещали в ноябре, но до ноября еще нужно было дотянуть. Под напором ревизионной комиссии сделать это было все сложнее, Саше казалось, что они скоро прогрызут дыры в стенах самого Центра, залезут внутрь и проверят, отчего внутри так тепло и соответствует ли уровень тепла предписанным нормам.

Жизнь будто вернулась в прежнее русло – Саша дала себе неделю на ответ Ивану, и за вычетом того, что обстоятельства давили на нее со всех сторон, Центр в это время стал ровно тем, чем он был всегда. Саша предпочитала запираться в своей комнате с балконом-полуротондой и смотреть в окно – в этом она была экспертом, – но уж точно не показываться внизу и не подвергаться очередному допросу.

Они успели отметить день рождения Грина, тихо и почти по-семейному, и, может быть, это ощущалось чуточку триумфом. Каждый из его дней рождений. Саша любила эти дни: он много смеялся, улыбался еще больше, и было почти удивительно, как в один день может поместиться столько объятий. Они, кажется, успели забыть, что это не только о смерти. Не только о затянувшемся расследовании. Не только о Викторе и Вере Воронич, подвергающих беспощадной проверке каждое их движение. Саша была уверена, что ревизии подвергнется даже именинный торт.

Утро перед Самайном было почти черным, Саша не сразу поняла, то ли она проспала все на свете, то ли проснулась еще засветло. Телефон показывал 10:00, а на небе были такие тучи, что солнце не просто через них не проглядывало – о его существовании было можно забыть. Если тучи на небе – это дракон.

Саша вспомнила слова мамы, и ей хотелось бы, чтобы они звучали ее голосом, потому что самое страшное – это забывать. Как пахли руки. Как звучал голос. Как человек улыбался и как тепло было, когда он прижимал тебя к груди и не хотел отпускать. Саша забывала. И маму, и папу. Прошло пять лет, значит ли это, что через пятнадцать останутся только бледные призраки людей, присутствие которых в ее жизни было таким фундаментальным?

Хватит.

Чужой, заморский Самайн дышал в ее окна, и, может, потому вместе с холодным ветром она слышала шепот мертвых. Саша слетела по лестнице вниз, как всегда, опоздав к завтраку и, как всегда, ни о чем не жалея. Ни о чем. Центр был тих настолько, что это становилось пугающим. Саша могла только предположить, что мальчики были на очередной вылазке, о которой ей ничего не говорили – она не спрашивала. Но отсутствие ставших уже привычными перепалок Веры и Валли поверх отчетов десятилетней давности было удивительным. Даже дыхание Центра, даже шепотки домовых – все укрылось толстым одеялом тишины.

Когда Саша зашла в столовую, намереваясь следующим пунктом проверить кухню и спросить у домовых, где, собственно, все, первое, что она увидела, – старейший домовой Центра. У Огня были такие густые и такие седые усы, они доходили ему до самых глаз, а красную рубаху ему вышила лично Валли в знак особого расположения и уважения. Там была и Сашина неуклюжая вышивка, по воротнику, она никогда не была сильна в рукоделии. Но видела, как старый домовой то и дело пробегается пальцами по узору.

Саша спрашивала себя: знал ли он Колокола? Злился ли на нее?