Пыльными дорогами. Путница (СИ)

Стоило закрыть дверь, как она исчезла будто и не было. Вместо этого темно-синяя, расписанная золотыми узорами, стена.

Оглянулась я вокруг и подивилась. Терем-то не и велик был, а зал под стать платам княжеским. Весь синий с золотом, расписан вещими птицами и диковинными цветами. В противоположном конце стол стоит темного дерева, над ним огни горят. Точь-в-точь как у Лесьяра.

А во главе того стола, на высоком стуле сидит сам Ростих. Ближе подошла я и разглядела его. Лет средних, темноволосый с проседью, глаз карий да цепкий, на руках перстни. Рядом посох стоит, а в нем алый самоцвет пылает.

— Рад тебе, Велимир, — спокойно произнес он, — поглаживая коротко стриженную бородку. — Вижу, ты с гостинцами?

Смерил нас взглядом будто ледяной водой из ушата окатил.

Велимир чуть склонил голову.

— Представить хочу моего племянник и тех, что с ним прибыли.

Ростих лишь мельком глянул на Ладимира.

— Его знаю. А эти, — он помедлил, — огонь и страх, как и предсказывал Лесьяр. За парнем будто два образа вижу, а девка…

— Дозволь мне… — хотел ответить Велимир, но Ростих один жестом его оборвал и указал на меня пальцем.

— Кто ты, дитя ушедшей?

Я нерешительно вышла из-за спины Велимира и остановилась, касаясь рукой гладкой поверхности стола.

— Заклинательница, а звать меня Вёльмой.

Ростих с интересом всмотрелся и чуть подался вперед.

— Теперь вижу силу твою. Зачем пришла? Учиться надумала или любопытно стало?

— Какое ж любопытство? — удивилась я. — Разве ж с таким вещами играют? Чародейкой хочу стать, дар свой обрести.

Сказала и краской залилась. Назад отступила.

Ростих даже не усмехнулся.

— Ну коли испытание пройдешь, так и решим. А ты, парень, — указал на Осьмушу. — Что перевертышу здесь надобно?

— От дара избавиться хочу. Не буду ушедшей служить.

Ростих только головой покачал.

— Думаешь, темный дар такое горе? Избавить мы тебя всегда успеем, а вот научить — на то годы нужны.

Глава Совета склонил голову вниз, будто задумался, а потом резко вскинул:

— Не стану я волка в тебе губить. Хочешь, оставайся и проходи испытание, а нет — иди, пока странника не встретишь.

Осьмуша вмиг побледнел и растерянно заозирался.

— Как же так? — проговорил негромко. — Не могу я уйти…

— Не можешь, так не уходи. В нашем Доме и тебе место найдется, двуликий. Раз уж связываться с одним отродьем ушедшей, — взгляд в мою сторону, — так там и до второго недалеко.

Ростих махнул рукой и стало ясно, что разговор завершен.

— А как же мне быть? — выступил вперед Ладимир. — Детям ушедшей ты назвал испытание, а что мне?

Глава Совета чуть приподнял брови.

— Сила в тебе есть, давно знаю. Потому и не приказываю. Раз хочешь, придешь. Не хочешь — не неволю.

Взглянула я еще раз на Ростиха Многоликого и будто не по себе мне стало. Не зналась раньше с чародеями, не слушала речей их, не видела чудес и Дома Предсказаний. Теперь вот будто зря пришла.

Князь он что ли? Индюк надутый да и только. Такие вон у тетки моей в Растопше стаями ходят. И Ростих этот — индюк вылитый. Разве что перьев не хватает.

Разве ж можно себя так вести с людьми чужими? Мы к нему, значит, на поклон, а он нос воротит. Ох, не ладно это! Как боги такого только до власти и допустили?

Шла я так, голову опустив, в думы свои укрывшись. А как глаза от пола оторвала — в стену и уперлась. Вещая дева-птица осклабилась в жадном прищуре будто завидев добычу. Как живая, а сама золотым вылита. Или вправду жива? Нет, кажется…

— Велимир, как выйдем-то? — голос мой дрогнул, и всем ясно стало, что испугалась.

— Выйдем, лисица, выйдем, — ответил вместо дядьки своего Ладимир и как ненароком обнял меня за плечо.

Я лишь покосилась недоверчиво.

Велимир тем временем к самой стене подошел, ладонью цветка золотого коснулся, шепнул что-то. Сверкнул в посохе робкий огонек, а в воздухе будто дымка вокруг него повисла. Скрипнул засов, которого не было здесь никогда, и, рассеявшись туманом синим, стена расступилась.

— Чур меня… — прошептал Осьмуша за моей спиной.

У самой меня ноги чуть подкосились да Ладимир упасть не дал.

Вышли мы в коридор к Лесьяру. Чудно! Вроде ж с другой стороны шли, а все подле него оказались.

— Ну что, писать мне далее? — поднял голову старик.

— Пиши-пиши, — едко ответил Ладимир. — Ты про нас еще много напишешь.

Глаза Лесьяра снова потемнели и будто стали незрячими.

— О холоде ночном отдельная песнь станет.

Ладимир чуть заметно улыбнулся.

— Да только одна, — оборвал улыбку Лесьяр.

Глаза молодого колдуна вмиг стали неподвижными, как застыли. Может, старик что страшное сказал? Да только я ж не знаю, не пойму.

— Идемте, — приказал Велимир.

Племянник неохотно послушался его. Казалось, несказанное так и застыло на губах его.

— А кто такой Лесьяр? — крепко держа за поводье Мирку, я шла рядом с Велимиром. Осьмуша плелся позади, а Ладимир ни слова не проронил как вышли из Дома Предсказаний.

— Лесьяр — вещун. Уже много лет как его Хранителем поставили.

— А что за книга у него такая? — не унималась я.

— Хранитель должен летопись вести. Все, что видит, знает, помнит.

— Он записывает собственные предсказания?

Велимир кивнул.