ПЫЛЬЦА В КРОВИ

А сейчас … Капитан второго ранга Граув обхватил всей пятерней теплые на ощупь деревянные перила единственной старомодной секции и шагнул внутрь. Так и не разжал пальцы, даже когда устройство легко и плавно поднялось вверх – туда, где ждал Ирт.

В мыслях царил хаос, стучало в висках. Возвращалась паника, от которой сначала избавляли психологи, а потом бесконечно пустые пространства космоса. Пальцы не хотели отпускать поручен. Есть ли шанс вцепиться намертво, чтобы не позволить событиям снова столкнуть в бездну.

Верхний пирс сплошь затянула обезумевшая от солнца и влаги растительность. Буйно кудрявые кустарники, разлапистые лопухи, одуряюще пахнущие цветы. Похоже, Планетарная прокуратура работала над имиджем самого сибаритского, купающегося в роскоши чиновничьего ведомства. И, возможно, все здесь были такие – с голыми бабами на стенах и небрежно накинутыми на плечи кителями. С мутно-серыми глазами и коньяком.

И почему я не пошел в судейские? Жил бы во флоотире на побережье, не рвался бы в Дальние пределы. Не шел бы теперь к Ирту, чтобы… Боже, Кэмпбелл будет так расстроен… А я захочу, чтобы он возненавидел меня и бросил возиться. Но он не умеет так.

Гравийная дорожка под ногами двигалась, ускоряя и так необратимые шаги. Шарообразный робот-поводырь, отправленный от кабинета следователя, летел справа и чуть впереди. По нему невозможно понять, как скоро Тим окажется в нужном месте и каким оно будет. Уловив движение сбоку, Тим схватил летящую под ветвями уже знакомую синюю картонку с золотым оттиском прокуратуры. Кто-то из сотрудников отправил ее по назначению, возможно, тот же Ларский. Но теперь у Граува не было доступа, и что бы он ни делал, синяя картонка останется пустой. Стоит выпустить, как файлоноситель отправится к адресату.

Интерком на руке пискнул, сообщая, что, шагнув за шаром в сторону от дорожки, Тим прошел сквозь силовое поле. Робот-поводырь замер между торчащими из земли древесными корнями. Путь окончен. Влажная волна паники прошлась переставшему подчиняться телу.

Зачем? Нужно было просто все рассказать. ВСЕ!

Сердце гулко билось в натянутый барабан груди. Три прошедших года сжались в памяти в незаметное, едва пульсирующее пятно.

Идти дальше? Или Хозяин сам найдет Чагу, когда и если захочет. Как всегда.

Шорох, быстрое движение на краю бокового зрения, и ОН вырос у плеча, еще не касаясь Тима. Захотелось опустить глаза и не дышать, хотя так не успокоить бьющую тело дрожь.

– Так-то ты меня встречаешь? – лениво и насмешливо пропел знакомый низкий голос.

Колени сразу ослабли, и Тим едва держался, чтобы не опуститься на них. Не мог заставить себя поднять глаза. Крошечная панель интеркома тревожно мигала красным, реагируя на зашкаливающий пульс капитана.

– Примитивное земное воспитание – сначала сбегать не прощаясь, потом не находить слов приветствия.

В одно короткое движение тень плантиморфа переместилась, и Тим увидел вытянутые туфли змеиной кожи, отливающие бордовым.

– Я.., – протянул он.

Слова не находились. В ушах стоял шум.

– Посмотри на меня, Чага.

Он нерешительно пополз вверх взглядом. Совершенно гладкие, шелковистой ткани брюки, падающие заломом на ботинки. Сияющая золотом и причудливо изогнутая пряжка ремня. А выше – рубаха в тон ботинкам, со странными широкими манжетами и крошечными пуговицами, формой и цветом напоминающие почерневшие от крови ушные раковины. От дикого вычурного наряда затошнило. Как от скрытой угрозы.

Урожденное Орфортом чудовище. Тим ненавидел царившие на Земле гуманизм, законность и защиту всяческих, в том числе инопланетных прав. Последним мучительным рывком посмотрел Ирту в глаза – единственное, что выдавало нечеловеческую суть изоморфа. Без цвета. Белесая бездна с красной каемкой вокруг круга радужки. В странной белизне отражалось совсем немногое: голод, ярость, сытость и любопытство.

– Сообрази хоть «здравствуй», наконец, – нетерпеливо протянул плантиморф и повел широкими плечами. В его движениях была плавность и сила хищника.

– Здравствуй… те. Вы великолепно выглядите, Хо…

Тим усилием воли проглотил позорное слово. Ирт нахмурился, вцепился взглядом.

– Ты скучал? – проговорило чудовище с ленивым любопытством. – Мучился без меня?

Граув в одно движение обхватил себя руками. Затрясло, как от враз накатившей ломки. Интерком окончательно взбесился, запищал, яростно замигал красным. Под взглядом плантиморфа Чага мог говорить только правду, поэтому несколько раз судорожно кивнул. Он думал, что сдохнет без Хозяина, стремился вернуться, очнувшись, после спасательной капсулы.

– Я знал это, моя зверушка.

Ирт коснулся горячими пальцами его щеки и на мгновение задумался.