Пыльца в крови

Майкл верил, точнее чувствовал, что выдержит эту гонку. Иначе ничто не имело смысла. Потому что только гонка давала ему право на победу. Если он не готов рискнуть, пожертвовать всем, разве вселенная, холодно наблюдающая за крошечными пылинками их жизней, откроет людям свои границы, позволит достичь горизонта разума и получить истинный свет знаний? Трансформироваться человечеству в нечто большее, в нечто великое?

– Я не могу по-другому, и ты знаешь это. Мы сидим на Земле, среди этой ваты, без движения, без цели, когда горизонт разума уже ждет. И каждый день, если он не оправдан интенсивной подготовкой, кажется невосполнимой потерей. Даже сегодня… эти прыжки по облакам…

– Это психоз, Майкл.

– Это наша мечта.

– Ты же знаешь, у скольких запредельщиков она не исполнилась.

– Не знаю, и ты не знаешь. Что с ними случилось – не знает никто. Но в любом случае, чтобы человечество начало двигаться вперед, нужно кем-то пожертвовать.

– Возможно, и нами, – прошептала Джеки и отвела взгляд в сторону желтых цветов.

– Возможно, – Майкл помолчал и добавил. – Лучше останься, я буду писать тебе.

Она рассмеялась.

– Писать? Он будет писать мне! О чем? О детях, которые родятся у тебя через десяток лет? Или о том, что ты уже не помнишь форму моих губ? Ты идиот, Майкл Стэнли, если думаешь, что я отступлюсь.

Джеки по-прежнему хмурилась, и Майкл протянул руку к ее лицу. Закрыл глаза и медленно провел пальцем по контуру губ. Девушка не шевельнулась, ничего не сказала. И он повторил движение снова и еще раз, будто и в самом деле хотел запомнить эту шелковистую и упругую выпуклость на сотни космических лет одиночества. Горячее дыхание касалось его ладони, и останавливаться не хотелось.

Джеки перехватила его руку и отвела в сторону.

– Прекрати, Майкл! Это не смешно. И я улетаю с тобой.

Пришлось открыть глаза и упереться в вопрос и возмущение темного взгляда Джеки.

– А если бы узнал твой брат?

– Леша? Он не знает. К тому же он большой и справится со своей жизнью без меня. Мы с ним будем общаться сквозь парсеки.

Майкл пожал плечами. Алекс Треллин – это была правда, которую он прятал от самого себя. Какой черт его дернул задать сейчас этот вопрос. Но лучше знать.

– Алекс может догадываться о твоих планах?

Джеки весело улыбнулась, в глазах мелькнули насмешливые искры.

– Признайся, ты его боишься, Стэнли. Не знаю почему, но боишься.

– Всемогущего генерала-интенданта? – хохотнул Майкл. – Конечно, боюсь. Он достанет меня своими транспортниками и на краю вселенной.

Но дело было вовсе не в этом. И это дело зашло слишком далеко и, не сказав Джеки всю правду сразу, Майкл не решался сказать и теперь. И главное – он не понимал, как поступить было бы правильно.

– Он не знает, я надеюсь. Но я бы хотела ему все сказать в последний момент, чтобы у него не было времени приковать меня на каком-нибудь лунном складе.

– Он может?

Джеки пожала плечами. Она и ее младший брат росли без родителей, которые погибли в космосе, – оказались в центре звезды. На субсветовой скорости навигация не справлялась и, несмотря на соблазн такого быстрого перемещения, от него приходилось отказываться, если не было возможности двигаться по отмеченным кросс-переходам. Иначе был риск закончить жизнь в звезде или черной дыре. Что и произошло. Но самое загадочное в этой истории была капсула с новорожденным Алексом, отправленная в сторону Земли незадолго до гибели родителей. К Джеки, оставшейся дома с бабушкой.

– Давай не будем о нем сейчас.

– Давай.

Джеки смешно сморщила нос, и Майкл обхватил ее за плечи и притянул к себе. Упасть на колкую душистую траву, не расцеплять рук, не отпускать от себя упрямую генеральскую сестренку, прижать ее и никогда ни о чем не думать – было бы так невыносимо хорошо, что, может быть, даже лучше полета к границе вселенной и жизни, сожженной во имя мечты.

Лучше не думать об этом. Сейчас.

Она поцеловала его, прижалась губами так сильно, что Майкл испугался, что сделает ей больно зубами, но только на секунду, пока быстрый язык не скользнул по его небу и не прервал дыхание и мысли.

Руки знали дорогу – под голубой край эластичной ткани над кромкой кожи. Но неожиданно пальцы скользнули в другой слой одежды, он попробовал еще раз и снова мимо. Джеки смотрела на него, откинув голову, темные волосы падали за спину, а глаза светились насмешливым любопытством.

– И что мне сегодня делать с твоим нарядом, – прошептал Майкл.

– Снимай.

Он провел пальцем по косому, уходящему к плечу шву. Тот расходился от нажатия и зарастал следом. Джеки обожала эксперименты с одеждой и внешностью. Однажды под «холодно – горячо» ему пришлось найти единственную точку, чтобы невзрачный джемпер раскрылся светящимися лепестками вокруг ее тела.

Но это было просто весело.

Странными ощущения оказались, когда Жаклин пришла на свидание, покрытая с ног до головы специальным составом, превратившим ее кожу в живой фарфор. Майкл не раз видел подобное на вечеринках. Но видеть – это одно, а целовать медлительные, неподдатливые фарфоровые губы и гладить прохладную, скользкую фарфоровую кожу – совсем другое.