Пытаться не любить тебя (СИ)

Маркус смотрит взглядом убийцы, который хочет пролить кровь, как другие сеют семена пшеницы. Я замечаю, как смотрит на них, вижу, как смотрит на неё. У меня трясутся ноги, и внезапно чувствую себя опустошённой, пустой-пустой и в ярости. Ощущаю себя более одинокой, чем изнасилованная маленькая девочка, которая бритвой режет вены. Когда мы поднимаемся, то спрашиваю его об этом. Бесполезно ходить вокруг да около и делать вид, что не прошли четыре года и два месяца. В особенности эти два долбаных месяца. Сначала он продолжает двигаться по этой проклятой зеркальной стене. Но потом соскальзывает. Когда признаётся что любит её, то я чувствую, что у меня нет завтрашнего дня. Я всё ещё в тюрьме. Нет, хуже. Я до сих пор в своей спальне с насилующим меня отчимом.

 

Она любит его. Чёртов ангел, его любит. Я смотрю на неё, и мне не остается ничего другого, как только использовать эту любовь против неё. Я не вру ей в том, что говорю, но преувеличиваю. И не собираюсь открывать ей самую болезненную тайну, я не рассказываю ей то, что прочитала в его глазах – жаждущую любовь, ревность, неожиданную и ужасающую хрупкость. Она слушает меня и верит, чему позднее появляются доказательства.

Через несколько часов Маркус, наконец, возвращается домой. Лед и сталь вернулись в его взгляд. Он собирает свои вещи в тот же мешок, который прежде бросал в стену. Я собираю свои и мы уходим.

Глава 30

На мгновение Пенни повернула лицо к витрине, чтобы посмотреть на грозу, бушующую с бешеной горячностью, и спросила саму себя – куда пропало солнце. Она совершенно позабыла об ощущении тепла на щеках и красоте мира, который озаряет солнечный свет. В течение нескольких дней, Пенни не видела ничего кроме дождя. Этот город без солнца становился одним серым переулком.

— Мисс, я жду своего жареного цыплёнка, — окликнула её женщина крепкого телосложения. Пенелопа перед ней извинилась и поставила ей под нос тарелку с блюдом, которое та заказала.

В этот момент, перед входом она увидела его, неуклюже сражающегося с капризами зонтика, захваченного ветром. Насквозь промокший, его длинного непромокаемого плаща цвета хаки было недостаточно, чтобы защитить от ненастной погоды. Ему удалось закрыть зонтик только после нескольких изворотливых движений. И, наконец, он вошёл в помещение, оставляя зонт сушиться в углу.

Он сразу узнал её. Пенни стояла посреди зала, одетая в жёлтое, с ободком официантки на голове и с прядью, зелёный цвет которой превратился в порошково-серый. Мужчина посмотрел на неё с улыбкой на промокшем и усталом лице. Пенелопа поприветствовала его как хозяйка дома, хотя это и не был её дом, а мистер Малкович не пришёл в гости. Он точно появился по работе. Если бы она ожидала что он придёт, то наоборот, была б удивлена, почему так долго тянул. Пенни устроила его за столиком рядом с музыкальным автоматом и спросила – не хочет ли он кофе.

— Вероятно, да, очень горячий, спасибо. Боюсь, что поймаю простуду. Однако… я здесь по другой причине.

— Знаю, — ответила Пенни.

— Я хотел бы увидеть миссис Грей. До сих пор я просто держал её под контролем. Всегда знал, что Маркус приходил её проведать. Но сейчас мне необходимо поговорить с ней.

— Я подумала и об этом тоже, пойду ей позвоню.

— Подожди, сначала я предпочитаю поговорить с тобой. Можешь присесть на минутку? Почему ты работаешь здесь?

— Я оставила ночную работу, чтобы позаботиться о моей бабушке, которая заболела. Шерри практически спасла мою жизнь, нанимая меня. Она потрясающий человек.

— Я знаю и не осуждаю людей за их прошлое, важнее их настоящее.

— Возможно, было б лучше не судить её вообще.

Пенни взяла кофейник, и умело наполнила чашку. Затем она присела на стул напротив Малковича, осознавая, что произойдет. Маркус уехал более недели тому назад. Он ушёл ночью, по-кошачьи тихо. Но даже если бы и шумел, то Пенни не смогла его услышать, потому что когда он сбегал вместе с Франческой, она лежала на своей кровати и навзрыд рыдала. В тот вечер, едва он вошёл, Пенелопа поняла, что Франческа права. Заточить его было бы похоже на убийство, медленную смерть, похожую на смерть от множества порезов. Обречь на изнуряющее течение совершенно идентичных дней, что вскоре наполнили бы его ненавистью к ней. Львы должны жить свободными, даже жить в жестокой саванне, даже погибать, пока это дикая смерть, смерть, достойная их жизни. Для Пенни последней каплей стали раны, которые она увидела на его руках после драки с Грантом. Если Грант заявит на него? Он снова окажется в тюрьме? И тогда он сбежал, погнался за ветром. Это было нелегко. Она плакала несколько дней. Она плакала вновь каждый раз, когда возвращалась домой, и её глаза останавливались на винтовой лестнице, ведущей на мансарду. Она плакала из-за жестокой лжи, которую должна была выплеснуть на него, плакала из-за его грустных глаз – потому что за щитом гнева они действительно были грустны.

— Где Маркус? — спросил её мистер Малкович, сделав глоток горячего кофе.

Пенни с искренностью ему ответила.

— Я не знаю.

На что он покачал головой, выглядя печальным.