Пытаться не любить тебя (СИ)

— Жаль, что это не Джон, — добавила она с сожалением.

Пенни взяла сотовый телефон, чтобы позвонить по номеру, указанному на качественной бумаге для писем. Ей ответила чопорная секретарша.

Когда узнала о чём шла речь, то посмотрела на бабушку, которая наносила душистую пудру на щёки и смеялась своему отражению в зеркале. Пенни подумала, что любовь может проявляться различными образами, слишком многими. Раной, которая не перестаёт кровоточить. Тяжёлым багажом воспоминаний. Сожалением о том, что ты сделал, и сожалением о том, что ты хотел сделать. Но также и, прежде всего, хорошо пахнущим носовым платком, который вытирает твои слёзы, когда память теряет цвет и жизнь укорачивается.

Любовь – это золотой четырёхлистный клевер, это тёплое одеяло, та далёкая музыка и чудо, которое однажды вечером возвращается на закате, когда всё кажется навсегда потерянным, и заставляет ощущать себя бесконечностью для тех, кто никогда тебя не забывал.

Глава 31 Франческа

Какой дерьмовый февраль. Но я не думаю, что это зависит только от месяца. Это не вина холода и дождя. Это вина Маркуса. Мы всё ещё вместе, но мы больше не вместе. Мы пересекли семь штатов. Выполнили много мелких работ. Мили прошли пешком и на автобусе. На машине легче быть пойманными. Мы трахались в десятках мотелей. Никто нас не искал. Но он больше не мой.

Всё же, мне и этого достаточно. Я не хочу его потерять. Я довольствуюсь тем, что достаётся – его тенью. Мне хватает его взглядов с туманом внутри, секса с ним, рычащим и отстранённым, после которого он сразу встаёт и идет курить вдали, а затем возвращается спать и рассыпается на части в полном молчании. Одной из ночей я не выдерживаю и подхожу к нему. Маркус стоит перед окном с полуприкрытым жалюзи, которое выходит на унылую панораму парковки. Я забираю зажатую между его губ сигарету и, сделав пару затяжек, спрашиваю:

— Ты всё ещё продолжаешь думать о Пенни?

Неосторожное любопытство. Самоубийственное любопытство. Глупый способ, нехарактерный для Франчески Лопес – унизить себя и напомнить его трогательное признание в любви два месяца назад. Но сейчас я другая. Мы оба изменились.

Он смотрит на меня, глазами, узкими как щели.

— Что за бред ты несёшь? — Бросает в ответ, и внезапно у него появляется бешеное выражение, которое пугает даже меня.

Я должна отступить – зачем это делаю – но я не сдаюсь.

— Ты сказал, что…

Он смеётся, забирает у меня сигарету и затягивается в свою очередь. Его окутывает дым, который затем убегает в невидимую щель в окне.

— Я сказал херню. Случается, не так ли? — продолжает он. — Я даже не помню, как она выглядит. Трахаться – это просто трахать. Поддерживал упражнения два месяца, и на этом всё. — Он уставился на меня зло улыбаясь, а пальцами сжимает моё запястье.

О подоконник давит сигарету, оставляя скомканный окурок, и полностью опускает жалюзи. Мы снова оказываемся в постели. Заниматься сексом с Маркусом – это как оказаться внутри урагана.

Для меня он это всё. Этот лишающий дыхания и потный секс – это всё. Он мой ангел и мой демон.

Но когда он входит в меня, я боюсь. Я хочу плакать, и хочу побить его кулаками. Не из-за безумства, с которым он это делает, а из-за взгляда. Его глаза смотрят на меня, не видя меня. Из-за этих стальных глаз, которые не понимают, кто они. Он трахается с Пенни или ей назло, чтобы отомстить, и сам этого не знает.

 

Льёт как из ведра, когда мы идём по главной улице городка, название которого я даже не помню. Мы вышли из паба, где пили пиво, смотрели вокруг, избегали неприятностей. Маркус шёл впереди меня, широко и твёрдо шагая, не так далеко, чтобы забыть обо мне, но достаточно далеко, чтобы игнорировать меня. Несмотря на потоп, он настойчиво пытается прикурить сигарету.

— Эй, — говорю ему, — хрена с два, у тебя получится.

Он смотрит на небо, как будто только сейчас понимает, что Бог посылает ненастье. Он закрывает глаза, и вода скользит по его телу, по ресницам, по носу, по бородке, длиннее, чем обычно, на кожаное пальто.

— Правда, промокла насквозь, — отвечает и далеко откидает сигарету, в реку, которая течёт посередине дороги.

Затем опускает взгляд, и выражение на его лице меняется. Похоже, что он увидел призрак. Я смотрю по направлению, куда смотрит он, и тоже останавливаюсь как парализованная.

На дороге, посреди воды, стоит девушка. Это она? Нет, не она, но, к сожалению очень похожа. Маленького роста, худая, неуклюжая, с нелепыми волосами каштанового цвета, окрашенными в красный, фиолетовый, и кто знает какой ещё цвет. Она что-то уронила на дорогу и, погрузившись в лужу, двигается как неуклюжий лебедь. Книги? Возможно ли что это книги? Что делает тут эта идиотка с книгами в разгар бури? Но неважно, кто она и что делает, важно то, что демонстрирует Маркус – он прекрасно о ней помнит, так как ему достаточно заблуждения, чтобы сойти с ума. Он бросается и пересекает улицу, пробирается по грязи, не обращая никакого внимания на бьющий дождь. Выглядит как лошадь, бегущая по морским волнам.