Quid pro quo (Услуга за услугу) (СИ)

- Значит, мы придем, - ответил Шерлок, открывая глаза и улыбаясь. – Ну же, Майки, разве ты не хотел, чтобы я, наконец, нашел себе кого-нибудь? Поверь, он необыкновенный и не похож на других омег. И мы с ним будем родителями, - Шерлок изображал искренний восторг и, судя по потеплевшему взгляду, Майкрофт ему поверил.

- Хорошо. Я рад за тебя и, надеюсь, смогу познакомиться с твоим Джоном поближе.

- Разумеется.

- Тогда вопрос улажен, - Майкрофт поднялся со стула и, пожав на прощание руку, вышел из кухни. – До свидания, Джон. Уверен, мы с вами еще встретимся.

- До свидания, - отозвался тихий голос с дивана, и Холмс-старший покинул квартиру.

- Я даже не знал, что он придет, - Шерлок сел на кресло, откинув голову на спинку и закрывая глаза. – Он не так плох, как это может показаться с первого взгляда.

- Уверен, он замечательный человек.

- Нет, это слишком сильно сказано, - рассмеялся детектив. – О, я совсем забыл про ужин!

- Не вставай, я сам приготовлю, - улыбнувшись, сказал доктор и направился в уютную кухню.

Мясо жарилось на сковородке, перемешанные овощи лежали в салатнице, политые оливковым маслом, а сок был разлит по стаканам. Джон увлеченно готовил, с головой погрузившись в свои мысли, и не сразу заметил, как возле него замер Холмс, прислонившись боком к холодильнику.

- Я могу быть с тобой откровенным?

- Конечно.

- Так как мой брат теперь знает о тебе, я уверен, он уже сообщил «радостную весть» и нашей маме. И ставлю два против одного – скоро она устроит семейный ужин, чтобы познакомиться с тобой, как с моим омегой.

При слове «мой» Джон вздрогнул, чувствуя, как сердце начинает ускоренно биться, разнося странное чувство по жилам, но он сосредоточенно продолжал смотреть на сковородку, коротко кивнув. Шерлок улыбнулся и сел за стол, ожидая приготовления ужина и что-то увлеченно записывая в свой дневник.

Вечер прошел быстро и спокойно, и Джон, пожелав спокойной ночи Шерлоку, скрылся в стенах своей спальни. Он долго лежал в постели, глядя в потолок и пытаясь понять, что за чертовщина с ним творится. И он знал, что это был самый плохой знак из всех возможных – он начинал привязываться к альфе, ежесекундно тая под взором его серых глаз, словно мороженое на июльском солнце. И это ему очень не нравилось; он не хотел становиться таким же, как эти неженки-омежки, что не могли жить без своих альф и страдали без их внимания и общества.

Он был вольной птицей и не желал обременять себя такой ношей. Ребенок для него был единственной целью, для Шерлока же это все был чистой воды эксперимент и способ отвлечь родных от своей личной жизни.

- Больше ничего, - тихо прошептал Ватсон, зажмурив глаза и уткнувшись лицом в мягкую подушку.

«Врешь, - издевался внутренний голос, который руководствовался лишь низменными желаниями и естественными инстинктами. – Что естественно, то не безобразно».

- Не хочу, не хочу… - повторял он, пока, выбившись из сил, не уснул, погрузившись в глубокий беспокойный сон.

Шерлок стоял около двери, приложив пальцы к губам и пытаясь выкинуть из головы это сдавленное, полное отчаяния «Не хочу». Что-то больно кольнуло душу или сердце, Шерлок не стал заострять на этом внимание, и он, тяжело вздохнув, вернулся в гостиную. Что же все-таки значило это «Не хочу»? Неужели Джон не хотел знакомиться с семьей детектива? Или не хотел посещать семейный ужин? Или было еще что-то, о чем детектив не знал? Догадка пришла, словно озарение свыше, и он был слеп, но теперь, казалось бы, видел. Джон - омега, и подвержен инстинктам сильнее, чем он, даже несмотря на то, что был удивительно сильным и сдержанным омегой – сильнейшим из всех, которых встречал Холмс.

- О, Джон, - в низком голосе звучали слабые нотки горечи и сочувствия. – Прости меня.

Он и не подумал, каково может быть молодому омеге в обществе альфы на протяжении пяти недель, да и сам Джон не подавал вида, и Шерлок был уверен, что все в порядке. Но, видимо, не все. Эти мысли прочно засели в голове детектива, и он всю ночь провел в чертогах, строя цепочки, догадки и целые теории. И спустя несколько часов в его душе поселился новый страх – омеги страдали течкой, начинающейся в различные периоды и длящейся несколько дней. Находиться в одном доме в этот период было невозможно, что мгновенно нарушило бы ту хрупкую, только-только зарождающуюся дружбу, и договор о том, что между ними не может быть никаких отношений. Только сожительство на период беременности, не более того.

Посреди ночи раздался крик, и Шерлок, проснувшись, бросился наверх, поднимаясь в верхнюю спальню. Рывком распахнув дверь, он зашел в комнату, покрытую пеленой мрака, и увидел перепуганное лицо Джона, освещенное серебристым светом луны. Его губы хватали воздух, словно задыхаясь, а грудь часто вздымалась и опускалась, пока доктор сидел на постели, сжимая пальцами алую простынь.

- Джон? С тобой все в порядке? – Холмс сел на край кровати, прикладывая прохладную ладонь ко лбу и щекам. – Да ты весь горишь!