R.A.T

Перед глазами появилось лицо Елены. Я даже не знал, как ее зовут. Я впомнил запах крови, перемешанный с вонью мусорного бака. И клочок бумажки с короткой надписью, намертво врезавшийся в мою память.

Вспотев от напряжения, я передал Альфе послание: ГР 18250344

Краем глаза я заметил, что Элиза смотрит на меня с восторгом и чуть ли не обожанием.

Глава 6 Технософия

Тонкие женские пальцы затушили сигарету в пепельнице на моей груди. Кровать заскрипела, из-под простыни показалась голая спина, покрывшаяся мурашками. Элиза пошла делать кофе.

Впервые за долгое время мне было хорошо.

Я глядел в потолок без единой мысли, ноздри щекотал запах синтетической арабики.

Квартира Элизы была куда уютней моей норы. Это единственное, что осталось ей от родителей. Об их судьбе Элиза говорить отказалась.

Здесь она выросла, здесь застала Объединение, здесь пряталась, стараясь не впускать подступающее со всех сторон безумие. От метафона отказалась без раздумий. Но это повлекло за собой огромные проблемы, и она чуть не потеряла квартиру. Без метафона практически невозможно оплачивать налоги и коммунальные платежи, да и работу найти она долго не могла. Еще немного, и Элизе пришлось бы переезжать в Дом Дружбы. Может, мы там даже встретились бы…

Но ей повезло. В том году Друг как раз начал большую программу помощи религиозным организациям. Элиза смогла устроиться в волонтерскую организацию, куда брали в том числе бедолаг без метафонов. Она помогала восстанавливать храмы, зазывала новых прихожан, редактировала эзотерическую литературу в волонтерском издательстве, а за это получала немного социальных баллов и тратила их на оплату жилья.

Так она и встретила Альфу.

Для одинокой молодой девчонки, живущей в сплошной депрессии, ощущающей себя тенью, он показался воплощением какого-нибудь восточного божества — безмятежного, спокойного, познавшего тайную мудрость жизни.

Она стала все чаще и чаще посещать дацан, где собиралась Община Неспящих. Ее удивило, что в отличие от многих других храмов, здесь собираются люди без метафонов. Элиза сразу почувствовала, что ее место здесь, среди этих людей.

— Кофе готов!

В легком халате на голое тело она поставила на стол две дымящиеся кружки и протеиновую смесь, которую Друг рекомендовал употреблять на завтрак. Я сел за стол, и мы молча выпили по кружке. Она смотрела в окно, я разглядывал ее. Говорить было не о чем — все искреннее, что мы могли бы обсудить друг с другом, может быть услышано Другом. Она заметила мой взгляд и усмехнулась.

— Понравилось?

— Само собой. Ты была прекрасна.

— Вообще-то я про кофе.

— Кофе… Извини, кофе полный отстой.

Она взяла меня за руки и посмотрела в глаза. Мы заговорили на языке сумерек.

«Саша, прости, но спрошу еще раз. Ты точно уверен, что запомнил цифры?»

Я закатил глаза.

«Уверен. Как будто вижу на фото. Вы еще не поняли, что они значат?»

«Альфа еще думает. Пойми, это самое важное воспоминание в твоей голове. От него зависим мы все. Мы — как люди»

«Я знаю»

«Ты хорошо искал в своей квартире?»

«Перерыл все»

«Если он найдет эту бумажку, то нам конец».

«Поищу еще раз. Это все, что я могу сделать»

Беспокойство не ушло из ее глаз, но она усилием воли перевела тему.

«Ты не представляешь, как сильно я хочу уничтожить эту тварь. Как долго я мечтала, чтобы нашелся способ. И вот ты его принес»

— Ай, — невольно воскликнул я. Элиза в порыве чувств так сжала мои пальцы, что они захрустели.

«Прости»

«Я тоже ненавижу его. Но, кажется, ты ненавидишь в десять раз сильнее. Почему?»

Она чуть не задохнулась от возмущения.

«А что здесь непонятного⁈ Это чужеродный организм, присосавшийся к нам паразит. Нет, это раковая опухоль! Либо она нас, либо мы ее. Здесь нет никаких промежутков. Понятно?»

«Понятнее некуда»

«Ты должен знать, что в нашей Общине не должно быть никаких сомнений. Все разделяют одну Цель, поставленную Сяо Луном. Нет ничего важнее достижения этой Цели. Нужно быть готовым пожертвовать всем, что имеешь. Если не согласен — уходи»

«А если придется убивать людей?»

«Только полное уничтожение опухоли! Никакой жалости к его помощникам. Они — уже не люди, а метастазы!»

Элизу трясло от ярости, и у меня уже немели руки от слишком сильных нажимов. Первоначальная симпатия к этой девушке быстро сходила на нет. Я вдруг представил ее темные одинокие ночи в этой квартирке, когда она лежала и накачивала себя злобой, ненавистью и жаждой мести. Они копятся капле по капле, но совсем скоро наливаются силой, тяжестью, самостоятельностью, и превращаются в демонов. Мне стало ее жаль.

И тут я вздрогнул от внезапной мысли. Как же я могу быть так слеп? Я сижу и так высокомерно жалею ее, подспудно осуждая, но все никак не могу додуматься, что смотрю в свое собственное отражение! Это же и есть я! Запуганный, озлобившийся, ощетинившйся и жаждущий мести. Ходячий ресентимент. Точно также я и провел эти годы в своей жалкой хибаре, как и она. Неужели я выгляжу также безумно?

— Мне нужно проветриться, — пробормотал я, вставая из-за стола.

— Ты же понимаешь, что обратной дороги не существует, — мрачно донеслось мне в спину.