Раб моего мужа

— Я попросил выдать перчатки Ною, Квимбо и Большому Чарли, — подал голос Самсон. — Идемте, мэм, разыщем их

Опираясь на его руку, Элизабет двинулась между рядами хлопчатника вглубь поля. Негры приветственными возгласами встречали ее.

— Доброго денечка, мэм!

— Как поживаете, мэм?

— Храни вас Господь, мэм!

Она улыбалась и кивала каждому, но в глубине души ощущала неловкость. Ни дать, ни взять, королева среди верноподданных. На плечи тяжким грузом навалилась ответственность за судьбы рабов. Но как ни пытайся облегчить им жизнь, они так и останутся в неволе. Разве сравнятся ее жалкие потуги с тем, что делают Алекс и Мэйбл?

— Вот они. — Самсон указал на троицу негров, обрывающих с кустов белое волокно.

Приглядевшись, Элизабет оторопела: перчаток ни на ком из них не было. Что, черт возьми, происходит?

— Добрый день, — поздоровалась она.

Рабы вытянулись по струнке.

— Мэм? — Квимбо, растерянно потер выжженную на щеке букву «Б».

— Разве мистер Браун не выдал вам перчатки? — недоуменно поинтересовалась Элизабет.

Негры как по команде смущенно почесали затылки.

— Отвечайте, когда вас спрашивают! — вмешался Самсон. Он повернулся к долговязому юнцу в драной соломенной шляпе. — Ной, где твои перчатки?

— Э-э, вот. — Ной вытащил перчатки из-за веревки, которой были подпоясаны его штаны.

— Почему они не на твоих руках? — нахмурился Самсон.

— Так это… — Ной переглянулся с товарищами. — Неудобно в них.

— Что значит «неудобно»?

— Ну… — Негр поскреб макушку. — Они мешают…

— За колючки цепляются… — подал голос пожилой раб.

— И в них ничего не чувствуешь, — добавил Квимбо.

Элизабет вздохнула. Обидно, что план не сработал. Но Самсон, поймав ее обескураженный взгляд, покачал головой и заявил:

— Сейчас проверим.

Он взял у Ноя перчатки и надел их, после чего подошел к растению, усыпанному комьями хлопка. Наклонился, и его руки резво замелькали в переплетении веточек. Секунда, другая, и на кусте остались лишь нераскрывшиеся коробочки, а весь собранный пух лежал на земле.

Самсон выпрямился и повернулся к рабам.

— Жалкие врунишки, — укоризненно бросил он. — Даже я, не умея собирать хлопок, и то в два счета ободрал эти кусты. В перчатках это делать намного удобнее, чем без.

Негры испуганно переглянулись, а Элизабет в полном недоумении спросила:

— И как это понимать?

— Очень просто, — пояснил Самсон. — Они боятся, что если соберут не двести фунтов, а, скажем, двести двадцать, то вы заставите их все время собирать по двести двадцать. — Он повернулся к рабам. — Я угадал, болваны?

— Ну… да… — пролепетал Ной.

— А потом вернется масса Джеймс, — добавил Квимбо, — перчатки у нас отберут, а норму оставят. И будем мы колоть пальцы сильнее, чем раньше.

Элизабет смотрела на негров, молча переваривая услышанное. Их тревоги были вполне обоснованными. Билл Браун и раньше повышал норму для тех, кто приносил хлопка на несколько фунтов больше.

— Пожалуйста, не наказывайте нас, мэм! — взмолился Ной. — Мы не хотели вас обмануть.

— Мы будем собирать столько хлопка, сколько велите, — заверил Квимбо.

Элизабет озадаченно потерла переносицу. Нет, просто раздать всем перчатки — плохая идея. Негры будут ныть, жаловаться и работать вполсилы, чтобы ни в коем случае не показать, что способны на большее. Тут надо действовать по-другому. Быстро прикинув в уме, она заговорила:

— Ладно, тогда сделаем так. Норма по-прежнему останется двести фунтов, но за каждый фунт сверху вы будете получать один цент.

Рабы недоверчиво переглянулись, но одобрительный кивок Самсона подсказал Элизабет, что она на верном пути.

— А теперь надевайте перчатки и покажите мисс Элизабет, как вы умеете работать, — скомандовал он.

Рабы подчинились. Немного понаблюдав, как они ловко обирают хлопок с кустов, Элизабет повернулась к Самсону.

— Что ж, думаю, эксперимент удался. Мы раздадим перчатки всем.

Она вернулась к Биллу Брауну и строго настрого запретила ему бить рабов. Говорить о плате за собранный сверх нормы урожай, она не стала. Этот идиот поднимет ее на смех. Мол, где это видано, чтобы рабам платили за труд! Да и все равно, деньги ведь пойдут не из его кармана. О них придется договариваться со свекровью.

По дороге домой, Самсон предложил показать место, где зарыл чайник. Очутившись у пруда, он оглянулся по сторонам, затем подошел к беседке и присел у ее каменного основания.

— Смотри, Лиз, вот эти кирпичи вынимаются. Я спрятал чайник за ними. — Он пошатал несколько камней.

— Как ты думаешь, сколько там монет? — поинтересовалась она.

— Много. Под самую крышку. Хочешь, вытащу чайник, и ты сможешь пересчитать?

Элизабет опасливо оглянулась. Густые кроны персиковых деревьев надежно укрывали беседку от посторонних глаз, но доставать золото при свете дня все же не стоит.

— Пока не нужно, — сказала она. — Пусть останется здесь.

Самсон кивнул и, подхватив Снежинку под уздцы, направился к дому. Покачиваясь в седле, Элизабет задумчиво смотрела на его спину. Он знает о спрятанных деньгах, но ему можно доверять. Прошлой ночью, она хотела вернуть ему монету, которую он принес, но он отказался:

— Лиз, ты представляешь, что будет, если у меня ее найдут?