Рабочее пособие по выживанию в офисе

Громкий выстрел прозвучал вместе с последним звуком электронного вещателя. Они слились воедино, оставив в том переулке только лужу крови, два тела и море бессмысленных страданий. Столько вещей не имеют смысла в нашем мире — война, боль, чувство сострадания и чувство жалости, ненависть и… Любовь. Сколько бы не воевал, война никогда не кончается. Только дробится, становится мельче, и от этого — страшнее. Сколько бы не болела душа и сколько её не лечи, новое потрясение будет следовать за новым потрясением, и всё равно всё вернётся на круги своя. Сколько не сострадай, никому от твоего сострадания легче не станет. Сколько не жалей о чём угодно, время вспять не повернёшь. Сколько не ненавидь, многие вещи в нашем обществе не поменять. Сколько не люби, закончишь в любом случае у могилы. Фигурально или в прямом смысле — не важно. Бессмысленно, и ведь это только верхушка айсберга.

В некотором плане здесь я понимал андроидов. Они-то бессмертны, для них множество волнующих людей вещей — просто прах, не более. Поэтому я и отрицал всё, что пытался пропихнуть мне Костя. Человек это в первую очередь сомнение. Вопросы. Сожаления. Воспоминания, живые, вызывающие эмоции и чувства, не просто записанные видеофрагменты. У Тёмных нет вопросов. Есть лишь цель, к которой они неумолимо идут. А мы, задаваясь подобными глупостями, вроде наличия у сотворённых машин души, лишь приближаем свой крах. Дебилы, одним словом. Но зато умрём во имя благой цели, ага. Философия? Не смешите меня, пожалуйста. Откровенно говоря, плевать я хотел, имеется ли душа у моего врага или чувствует ли он то же, что и я.

Я солдат. Красивая и приятная на слух мишура слетела с меня семь лет назад, и больше возвращать её у меня не было ни единой причины. Рассуждения оставьте историкам, поэтам и философам будущего, которое ещё не наступило. А история, что ж. История творится сейчас. Руками стариков в молодых телах.

— Вы в порядке? — испуг на лицах вылезших на улицу людей можно было черпать прямо с их кожи. — Боже, вы в крови…

— Вызывайте полицию, — не отвлекаясь от движения, ответил я. — Патруль должен быть неподалёку.

— Х-хорошо… — от меня быстренько отстали, решив не задавать лишних вопросов.

Вернувшись в здание, я опустился в кресло, укрывшись пальто, словно одеялом. Конспиративную квартиру не найдут без дополнительного запроса, а значит, какое-то время тут безопасно. Усталость накатывала волнами, конечности наливались свинцом, а голова стремительно пустела. Стимуляторы давно исчерпали себя, и болезненное покалывание по всему телу не заставило себя долго ждать. Нейроинтерфейс, прочитав моё состояние, подал седатив и мягкое успокоительное. Спасибо, умная система. Ты теперь мой единственный верный союзник. Остальные мертвы. Погибли, пытаясь что-то доказать, пытаясь посеять семена сомнения. Хорошая попытка. Говорят, что смерть — это начало. Чего-то нового, доселе невиданного. Нет.

Смерть — это свобода. Всё тяжелое остаётся здесь, на земной тверди. Шеф бы поржал, слушая мои речи. Он-то самый религиозный в конторе, а я — наоборот, твёрдый атеист по всем параметрам. Огонь и, мать её, вода. Но да, я считаю, что после смерти только безграничная свобода мысли и действий. А самое главное — можно услышать, прозвенел ли по тебе колокол. В третий, последний раз.

И снова мы с тобой здесь, Джон. Ты сам нажал на курок, оборвав жизни своих бывших соратников. Не машин, не Тёмных, заменивших их, а настоящих людей. Таких же, как и ты. Конечно, тебе не впервой. Это вызывает паршивое чувство ностальгии, да? Прямо как в старые-добрые времена. Третья Мировая оставила неизгладимый шрам на тебе. Не из тех, что видны, конечно. Но даже так, семь лет назад ты бы уже бился в истерике, куря сигарету за сигаретой. Думал, курил, снова думал. Пытался бы отыскать логическое объяснение действиям бывших коллег. Страдал бы, в конце концов. Сожалел о содеянном. Сейчас же… Ну, просто загляни внутрь себя.

В мертвецах больше жизни, чем в опустошённом человеке. Чем в тебе, Джон.

Машина хотя бы имитирует чувства. В тебе же их практически не осталось. Только пыль да прах, пыль да прах. Жалкое зрелище. Впрочем, без чувств тебе проще. Верней, ты пытаешься себе это доказать… О, вся эта ложь. Из разряда той, которая, при должной в неё вере, становится истиной. А давай, Джон. Выжги всё прометиевым пламенем, и смотри, как мир горит. Как сползают пластмассовые маски Тёмных, как лопается их синтетическая кожа и как шипят испаряющиеся жидкости в их механических телах. Так будет куда быстрее и проще, нежели семь лет назад. Так будет, не побоюсь этих слов, рациональнее. Выгоднее. Эффективнее.