Рабочее пособие по выживанию в офисе

А здесь было удивительно много полыхавших бочек-костров. Вот только почти все из них были оставлены — без единого следа. Что-то или кто-то спугнуло робко вылезших на улицы погреться и поговорить гражданских. Не удивлюсь, если это Феникс постарался. Он любил поговорить наедине, без лишних глаз и ушей. Поэтому и дрался только один на один, будто сраный средневековый рыцарь-дуэлист. Что ж, не мне говорить о странности принципов. Точно не мне.

Язычки пламени робко освещали серый асфальт и тёмные застывшие коробки, стоявшие чуть ли не вплотную друг к другу. Старая улица, строили всё из расчёта «лишь бы побольше торговых центров и жилых домов». Когда в столицу ввели полноценное воздушное передвижение, а на небоскрёбах стали устраивать стоянки, смысл такой плотной застройки резко потерялся. И хорошо. Чем больше переулков, маленьких улочек-ответвлений, тем проще одному ушедшему в самоволку человеку достичь своей цели. Здесь же бежать, при всём стремлении, было некуда. Только обратно к легиону, вверх на двадцать этажей.

От одной из покрытых тенью стен отделился силуэт, прошедший не прямо ко мне, а в сторону, чтобы встать напротив. Показушник. Впрочем, за это его любили девушки. Пафосность, искренность — весь этот образ мачо, который был чуть ли не сутью Феникса, его душой. Это единственный бывший коллега, досье которого мне не потребовалось даже открывать — настолько каждая его черта была известна. И не одному мне, разумеется.

Прилизанные короткие волосы с окрашенными в алый кончиками. Остальное своё, русое. Узкий разрез глаз, крупный нос и пухлые губы. Изумительный образ, который мог показаться сперва несуразным, но при взгляде на доброжелательную улыбку мигом обращался в привлекательный. Кожа, покрытая специальным увлажняющим лосьоном, блестела при свете горевших костерков, разбросанных по улице. Аккуратно побритое лицо исказилось, выдавливая из себя подобие улыбки. Андреано Юн Пенг, он же Феникс, он же до скрипа зубов презиравший субординацию агент четвёртого отдела. Надо ли вечно напоминать, что бывший?

На голое тело была накинута кожаная красно-чёрная куртка без рукавов, под низ — спортивные штаны, которые вечно были ему велики, так что ткань у обуви свисала несколькими синеватыми складками. На руках, пока что засунутых в карманы, виднелись иероглифы татуировок.

— Ворон спустился с небес, неся в когтях свиток, свиток с вестью, — сплюнув, протянул Пенг. Яркие золотые глаза наполнились презрением и тихой ненавистью, пока что не вышедшей наружу. Ещё в прошлом Феникс не любил меня, и наши взаимоотношения можно было назвать обоюдоострым клинком, грозившим оборвать жизнь любой из сторон, сделай она неосторожный шаг. А цвет его глаз, кстати говоря, был следствием мутации, приобретённой за годы совершенствования семейных боевых техник с использованием имплантаций. — Не думал, что ты и правда придёшь сюда, Виселица.

— Ты назвал кодовый идентификатор, — пожал я плечами. — Не откликнуться я не мог.

— С Бродягой и Принцессой было так же? — прищурился он.

— Нет, — дружелюбно улыбнулся я в ответ, вынимая пистолет. Метров семь, на таком расстоянии даже владелец альфа брони вряд ли смог бы избежать урона. — Они не оставили мне выбора.

— Боги дали мне весть, весть о гибели моей, — хмыкнул Пенг, даже не думая хотя бы изображать страх или испуг. — И вестник тот пришёл в чёрном и белом, и вестник тот был — исполнитель воли их.

— Возможно, до твоей заполненной мудростями головы и не дойдёт смысл моих слов, — вздохнул я, всё ещё держа пистолет на уровне живота. Ростом Феникс был чуть ниже меня, поэтому корректировать положение ствола не требовалось. Нейроинтерфейс тоже удовлетворился моим действием, не став встревать в разговор. — Но, если честно, мне так плевать.

— Может, скажешь что-нибудь напоследок, старший? — слегка выгнул он тонкую бровь. — А то уходить вот так, без чувств, как-то глупо.

— Тянешь время, — не спросил, но утвердил я. — Но зачем? Уведомил остальных? Глупо. Объединяться они не станут, даже узнав, что жнецом назначили меня. А по отдельности… Их угроза минимальна.

— Вестник лишь исполнитель, он не задаётся вопросами, он делает, что должно, — хохотнул Пенг. — Нет, Виселица. Другие ничего не знают. В отличие от тебя, я благородный воин, который говорит и сражается в открытую. А в тебе… Ни капли благородства. Ни капли самодостаточности. Ни единой капли. Ибо ты пришёл ко мне с оружием в руках!

— Сколько знакомого пафоса, — покачал я головой. — Но мой поступок логичен. Разве воину не следует использовать в бою то оружие, коим он владеет лучше всего? Орёл не опустится на землю, чтобы ударить змею клювом. Он ударит с небес когтями, в одно движением обрывая её жизнь.

— Ты! — округлил глаза Феникс, сжав кулаки. — Благородный воин не доверится оружию, он сойдётся с врагом лицом к лицу, кулак к кулаку!

— Я потрачу время и силы, которые невосполнимы, — наградив Пенга сухим, безэмоциональным взглядом, произнёс я. — Даже в рукопашной тебе меня не одолеть, не льсти себе.