Рабочее пособие по выживанию в офисе

Шаг, ещё один. Положив свернувшуюся в позу эмбриона Эмму на мягкие простыни, я кое-как размял руки, отойдя назад. Выглядел мой напарник… Паршиво. Хуже, вероятно, могла быть только смерть. Ещё в транспортнике она отключилась, попытавшись что-то сказать перед этим. Что именно — осталось загадкой, по губам я читать не умел. В любом случае, сейчас главное отделение крупнейшей больницы столицы было в полном нашем распоряжении. Бойцы остались за дверью, так как не имели необходимой защиты. Но их присутствие вселяло надежду — шеф не рискнул отдавать приказ на ликвидацию. Хотя мог, если честно.

Стальной табурет принял меня, как родного. Мельком оглядевшись, я заметил только одну стандартную снайперскую турель, внаглую свисавшую с одного из углов. В остальном никакой техники в палате не было, только кровать, достаточно широкая, чтобы разместить классические электромагнитные цепи для сдерживания распространения заразы. Нейроинтерфейс, мигнув, отключился, едва мы с Эммой оказались внутри помещения. Остались только функции жизнеобеспечения. Медики громко совещались между собой, не стесняясь наличия рядом полицейской ударной группы и патрульного, что был ещё в сознании. Вот же ж… Дерьмо.

= ПОДТВЕРЖДЕНО ЗАРАЖЕНИЕ ЭЛЕКТРОННОЙ ЧУМОЙ: 31 %. СРОЧНО ОБРАТИТЕСЬ К БЛИЖАЙШЕМУ СОТРУДНИКУ ПОЛИЦИИ =

Приплыли.

Девушка дёрнулась, пачкая белые простыни чумной кровью. Рефлекс сработал быстрее головы — я потянулся к ролику, но тут же убрал ладонь с рукояти. Эмма, сделав глубокий и резкий вдох, закашлялась, прикрыв рот рукой. Её тело двигалось само по себе, словно каждая конечность жила своей жизнью. Разве что голова, принявшаяся изучать окружение, всё ещё оставалась неповреждённой. Повезло. Карие глаза наконец-то отыскали прислонившегося к стенке меня, наградив взглядом, полным сожаления. Напарник замер, явно складывая в голове «А» и «Б».

— Сколько… прошло…

— Времени? — угадал я, и Эмма медленно кивнула. — От силы полчаса, считая время на полёт. Кх… Накрывает.

— Тебя тоже?

— Да, пока тебя переносил, подцепил — попытался накинуть я полусаркастичную улыбку. — С парнями из ударной группой переговорил, они утилизируют транспортник и пройдут проверку здесь же, в больничке, так что чума из гетто не выйдет.

— Хорошо, — протянула девушка, сразу же закашлявшись вновь. — Кха, кха, кха… Карди… Нал.

— Ушёл, — неопределённо пожал плечами я. — Пока не разберёмся со вспышкой девятого кода, даже Тёмные подождут.

— Ты… Убедил его не убивать меня?

— Послал на три буквы с его предложением о сотрудничестве, — рассмеялся я. — Представляешь, он хотел, чтобы я завалил своего напарника. Вот там, на месте, без объективной причины. И-ди-от. У нас статья предусмотрена за такое, между прочим…

— Это ты… — делая на каждом слове вдох и выдох, проговорила Эмма. — Ты — идиот. Ещё и врать не умеешь… Ну что за посмешище…

— Раз шутишь, значит, будешь жить.

— Нет… — вдруг сменила тон с ироничного на серьёзный девушка. — Ты правда не умеешь лгать. Я всё слышала — акустический модуль ещё не был повреждён. От слова до слова.

Теперь уже я замер, глядя в тёмно-карие глаза, смотревшие с пожиравшим меня разочарованием. И раздражением, таким абсолютным, что я будто смысл жизни потерял. Почему-то казалось, что всё, сказанное Кардиналом и мной, останется только между нами. Но реальность всё расставила по своим местам.

— Вы, люди, настолько глупы, что даже очевидное решение принять не способны… — покачал головой напарник. Окрасившиеся в чёрный короткие волосы ударили её по лбу. — Или это только ты, Джон? Чем ты думал, отказываясь от помощи ТАКОГО человека? И ладно бы вопрос стоял о просто помощи или её отсутствии… Но…

— Я знаю Песочного Человека ещё с войны, — прошептал я, а Эмма на этих словах вздрогнула, будто услышав что-то до боли неприятное. — Тебе знакомо это прозвище?

— Только один ублюдок мог его носить, — процедила она, сжав кулаки. Удивительно, но, похоже, со временем процесс заражения её организма не только замедлялся, но и обращался вспять. Думаю, медики по ту сторону комнаты это заметили. Зачем им тогда несколько двусторонних непроницаемых стёкол, встроенных в стены комнаты? — Если Кардинал и он — один и тот же человек, то я беру свою язвительную речь обратно.

Привет, Джон. Это снова я, с относительно небольшим ликбезом на тему происходящего. Ты вряд ли помнишь все детали того разговора в палате, но вот я — прекрасно. Сколько красивых и страшных моментов, о которых вы с Эммой упомянули, что выделить среди них нечто особенное оказалось как-то трудновато. Начну, пожалуй, с истории, к которой неизбежно придётся обратиться.