Рабочий день

Вильма Ширас Рабочий день

^{© Wilmar H. Shiras — «A Day's Work», 1952}

Когда прозвучал звонок, все люди прекратили свои занятия и застыли, внимательно слушая. Тот, кто читал, отметил указательным пальцем место, где остановился, игроки в карты положили свои карты рубашкой вверх, игрок в дартс остался стоять, готовый к броску.

— Центр Оживления, — сказал Коллинз в трубку. — Да… Утонул?.. Как давно? Два дня?.. Да. Конечно. Очень жаль. Пришлите обычный отчёт.

Люди расслабились и вернулись к своим делам. Уотсон отложил журнал и неторопливо подошёл к столу.

— Плохо, что они звонят нам по поводу таких тел, — сказал он.

— Рутинная процедура, Уотсон, — спокойно ответил Коллинз.

— Какой в этом смысл?

— Рутинная процедура. Обо всех случаях смерти сообщается как можно скорее, без каких-либо исключений. В данном случае мы знаем, что тело пролежало в воде два дня. Но мы не можем предоставить непрофессионалам решать, не поздно ли нам звонить.

— Конечно, — сказал Кенни, в свою очередь беря несколько дротиков. — Даже в старые времена, когда не применяли ничего, кроме искусственного дыхания, они работали с ними час или два, прежде чем сдавались. А иногда и возвращали их с того света, хотя никто не ожидал, что у них получится.

Его дротик полетел точно в центр доски.

— О, всегда стоит пробовать, — согласился Уотсон, — пока не начнётся разложение. Но в воде два дня, и они звонят нам — это же пустая трата времени.

— При обнаружении тела требуется немедленный звонок и полный отчёт, — спокойно сказал Коллинз. — Немедленный звонок и принятие мер в отношении всех, кому угрожает смерть. Мы…

Снова прозвучал звонок, и люди застыли на месте. Коллинз взял телефонную трубку.

— Хорошо, — сказал он, послушав немного, и повесил трубку.

— Вторая бригада, в больницу Уилсона. Готовится кесарево сечение.

— Это тоже рутина, — проворчал Уотсон. — Ставлю пять против одного, что они не понадобятся.

— Будьте наготове, — продолжил Коллинз, обращаясь к троим сотрудникам, собиравшимся уходить — одному из игроков в дартс и двум, игравшим в шахматы.

— В прошлом месяце мы спасли трёх женщин во время подобных операций, — сказал Кенни, сделав свой последний бросок. — И одной из них была моя жена. Это было её четвёртое кесарево сечение. На третьем она тоже умирала. — Он бросил неприязненный взгляд на Уотсона. — Если бы этим центром управлял кто-нибудь другой, я бы, наверное, похоронил её дважды.

— Уотсон уже высылал бы бригаду, — по-прежнему невозмутимо сказал Коллинз. — Всё, что его беспокоит, — это то, что он хочет, чтобы ему было чем заняться, когда он доберётся туда.

— Держу пари, он бы оживил того малыша, что был у нас на прошлой неделе, — сказал Фуллер, один из игроков в карты.

— Да, я бы оживил, — сердито сказал Уотсон. — Это было убийство. Этот ребёнок мог бы жить.

— Все врачи сошлись во мнении, что у него были спазмы и это был тяжёлый случай, — сказал Кенни. — Мы не убивали его. Он был мёртв, а родовые травмы были слишком серьёзными, чтобы его можно было оживить. Мать ребёнка сказала то же самое.

— Займитесь делом, — сказал Коллинз, и три человека, уже стоявшие у двери, но явно намеревавшиеся задержаться и присоединиться к спору, взглянули на часы и вышли.

— Похоже, они никуда не торопятся, — прокомментировал Уотсон.

— Некуда торопиться. Операция начнётся только через двадцать минут, — сказал Коллинз.

Оставшиеся игроки в карты, чья игра прервалась из-за потери одного из игроков, начали делать ставки на то, понадобится ли бригада в больнице.

Дверь открылась, и Коллинз, бросив быстрый взгляд вверх, быстро осмотрел стол, выбрал нужную карточку и положил её перед собой, готовясь писать.

— Доклад первой бригады, — торопливо проговорила доктор Мэри Херст своим тёплым голосом. — Мальчика убило током из-за упавшего провода под напряжением в 10:03. Вызов поступил в 10:09. Бригада прибыла в 10:18. Мальчик пришёл в себя в 10:36. Адреналин в сердечную мышцу и насыщение крови кислородом. Полный отчёт в письменном виде.

— Как ты получила синяк под глазом, Мэри? — спросила Коллинз, быстро делая пометки в карточке.

— Тяжёлое оживление, и я не успела вовремя увернуться, — рассмеялась Мэри, снимая перчатки.

Она села за стол и начала заполнять подробный бланк отчёта, в то время как два её помощника могли отдохнуть. Фил Кэмпбелл закурил сигарету; Сью Перкинс взяла своё вязание — розовый шерстяной моток, который, как она надеялась, когда-нибудь станет свитером.

— Как раз перед вашим приходом, доктор Уотсон, у нас был случай, — сказала она, деловито приступив к вязке. — Женщина умерла от сердечного приступа, а её муж не позвонил нам вовремя. Оказалось, что он хотел жениться на другой женщине. Но вместо этого он получил десять лет государственной тюрьмы.

— Звучит невероятно, не так ли? — сказала Мэри Херст, отрываясь от кроссворда, который она начала разгадывать. — Представьте, что сказали бы люди пятьдесят лет назад, если бы вы заявили им, что их могут посадить в тюрьму за то, что они не вызвали врачей, чтобы вернуть мёртвого человека к жизни!