Работа для оборотня (СИ)

- Не знаю. Я отказался иметь с ним дело, ведь он связан с Пожирателями смерти. Тогда те парни сказали, что он заставит меня, если я не пойду к нему добровольно. Вот тогда я и начал готовиться.

Он поднял голову, и его лицо озарилось каким-то удивительным внутренним светом.

- Я потому прилетел сюда, что я жду ещё кое-кого. Мы с моей девушкой договорились встретиться здесь и дальше лететь вместе.

- С девушкой?

- Ага. Её зовут Джин. Она мировая девчонка.

«Мировая девчонка». Ремусу было знакомо это выражение. Точно так же однажды выразился Джеймс.

Это случилось на пятом курсе, вечером того дня, когда они сдавали СОВ по Защите от Тёмных Искусств. Ремус, Сириус и Питер сидели в Общей Гостиной Гриффиндора и ждали, когда из больничного крыла вернётся Джеймс – он пошёл туда, чтобы вылечить рану на щеке, которую получил в заварушке со Снейпом.

Сириус и Питер лениво болтали о чём-то. Питер перед экзаменом не спал почти всю ночь, и сейчас клевал носом, а Сириус этим бессовестно пользовался.

- Так ты, значит, поставил ответ «б» на четвёртый вопрос? – спросил он.

- Ага, – пробормотал Питер, глядя слипающимися глазами на огонь.

- А старуха Марчбэнкс пыталась тебя завалить на практических?

- Ага…

- Ты бы смог её поцеловать, Питер? Ради «превосходно»?

- Ага… – почти неслышно протянул Питер и уронил голову на плечо.

Сириус засмеялся, зажимая себе рот рукой, и покосился на Ремуса. Тот криво улыбнулся. Его всё ещё мучили воспоминания о том, что случилось сегодня на берегу озера. Почему всё-таки Сириус иногда бывает таким жестоким?

В этот момент от Портрета Полной Дамы раздался знакомый шум, и в гостиную вошёл Джеймс. Царапины на лице как не бывало, волосы взлохмачены, вид беззаботный, как всегда.

- Ну что, Сохатый? – крикнул Сириус? – Поправили тебе личико? Хвост, по-моему, наш миляга Джимми стал ещё красивее, чем раньше, тебе не кажется?

- Да… Ой… то есть… – Питер встрепенулся и густо покраснел, а Сириус расхохотался, уже не сдерживаясь.

Джеймс упал в кресло рядом с Ремусом, запустил руку в горку сладостей, лежащую у него на коленях, выудил «Шоколадную лягушку» и отправил её в рот.

- Тяжёлый денёк, верно? – тихо спросил Ремус.

- И не говори, – невнятно пробормотал Джеймс, закрывая глаза и медленно пережёвывая лягушку. Сириус снова хохотнул:

- Смотрите, кто заговорил! Уж кому и стоит жаловаться, Сохатый, так это точно не тебе.

- Ты о чём это? – спросил Джеймс, открывая один глаз и косясь на Сириуса. Тот закатил глаза и поднял руку, показывая пальцем куда-то наверх:

- Кое-кто уже два часа не выходит из спальни для девочек. Эта Эванс вечно защищает Нюниуса, а сегодня её саму от него никто не защитил. Вот и пускай поревёт, я считаю.

Ремус физически ощутил, как похолодел вокруг него воздух. Осторожно посмотрев на Джеймса, он увидел, что тот больше не улыбается. Его лицо окаменело, вокруг карих глаз кожа побелела, а на щеках, наоборот, заалела сердитым румянцем. Он покосился в сторону лестницы, которая вела в комнату девочек, и по которой, следуя воле основателей Хогвартса, не мог подняться ни один мальчик.

- Что-то миляга Джимми побледнел, – театральным шёпотом произнёс Сириус. – Ты что, Джеймс, запал на неё?

- Да умолкни ты, наконец, бесишь! – с внезапной злостью отозвался Джеймс. – И не смей так говорить об Эванс, понял?

А потом добавил, ни к кому не обращаясь, и в его повзрослевшем голосе зазвучала нежность:

- Она мировая девчонка.

Внезапно Квентин обернулся, а потом вскочил, да так резко, что чуть не свалился с крыши. Обернувшись, Ремус увидел, что он бежит по крыше, туда, где в воздухе разгоралось какое-то серебряное сияние.

На крыше возник Патронус – серебристая полярная лисица, такая пушистая, что походила на маленькое облачко. Глядя куда-то в пространство между Квентином и Ремусом, лисица произнесла высоким, нервным девичьим голосом:

- Я не могу прийти. За мной следят. Завтра, на этом месте, в полночь. Не отвечай.

И лисица растворилась в воздухе.

Квентин застыл на месте, по-детски испуганно раскрыв рот. Его рука протянулась вперёд, словно он хотел схватить лису, но та уже исчезла. И в ту же секунду откуда-то издалека послышался свист. Свист летящих мётел…

Пожиратели всё-таки не отстали.

- Уходим, – сказал Ремус, подходя к Квентину. Тот молча подобрал с крыши метлу и рюкзак. А потом Ремус взял его за руку и аппарироровал.

Почему-то сейчас аппарация далась ему тяжело. Резиновые тиски сдавили его тело, выкручивая лёгкие и не желая разжиматься. А потом он понял, что стоит на коленях возле крыльца своего дома, и его тошнит, тошнит так сильно, что желудок выворачивается наизнанку и в висках железными молоточками стучит кровь…

====== Часть 5. ======

2 ноября 1981 года. 4:45

Под утро в Лондоне пошёл дождь. Моросящий, противный осенний дождик, настолько мелкий, что напоминал туман. Морось покрывала белесой плёнкой окна домов и витрины магазинов, блестела вокруг фонарей, стекала каплями по стенам. Мелкие капли блестели на фотографиях у обугленной кирпичной стены.