Работа для оборотня (СИ)

Квентин побелел от ужаса и застонал, отчаянным рывком пытаясь освободиться от хватки Скуммеля. Между тем лицо Скуммеля уже вернулось к прежнему виду, и на нём отразились чувства, которых Джин не ожидала увидеть. Злорадство осталось, и холодная насмешка тоже, но в глубине глаз мелькнуло что-то неожиданное. Восхищение. Впрочем, Джин было не до того, чтобы беспокоиться о впечатлении, которое она произвела на врага. Скрипнув зубами, она вдавила острые концы ножниц в нежную кожу живота.

- Ты храбрая девочка, – проговорил Скуммель, глядя на неё всё с тем же странным восхищением. – Храбрая и сообразительная. Почти такая же сообразительная, как я. Как тебе моё маленькое произведение искусства в розовой спальне?

- Ты подонок! – прорычала Джин. – Она была ни в чём не виновата, ты, бесчестная, трусливая, злобная мразь!

- Ну-ну, мисс Феннелл, незачем так шуметь. Ещё малыша побеспокоишь. Ножницы, кстати, положи-ка на место.

- Не положу, пока не отпустишь Квентина!

- Джин, НЕТ!!!

- Хм, – Скуммель деланно задумался, склонив светловолосую голову набок. – Какой сложный выбор… Я столько сил потратил, чтобы найти вас, мои храбрые зверёныши. Даже залез в старые письма твоей бабушки, Джин – а я, чтоб ты знала, уважаю неприкосновенность частной жизни, представь себе…

- Хватит болтать! – Джин слегка раскрыла ножницы и полоснула по коже. Сперва она боли не почувствовала. Потом она началась, распространяясь по всему телу от тонкого кровоточащего пореза. Квентин снова застонал, распахнув глаза, бросился вперёд. Джин поймала его взгляд и почувствовала, как глаза наполняются слезами.

- Ты умная и храбрая девочка, Джин, – вкрадчиво произнёс Скуммель. – Но не настолько умная, как ты думаешь.

- Петрификус тоталус! – взвизгнул Кевин Мур, выскакивая из-за шкафа.

Руки Джин обмякли, ноги подкосились. Ножницы со стуком упали на пол. В следующую секунду она поняла, что лежит на спине. Потолок перед её глазами расплывался, слёзы текли вниз по вискам, впитываясь в волосы, и так солёные от морских брызг. Она поняла, что ужасно устала. Просто невыносимо устала. Боль всё продолжала гореть внизу живота, и Джин слишком поздно поняла, что эта боль не имеет ничего общего с порезом от ножниц.

5 ноября 1981 года. 19:00

Ремус погрузил руки в раковину, наполненную мыльной водой, устало вздохнул и зажмурился. Ему просто ужасно хотелось спать. Бессонная ночь и полный работы день выжали из него все силы. Даже если бы ему удалось снова раздобыть волшебную палочку, сил не хватило бы даже на «Люмос», не то что на аппарацию. На самом деле он даже не знал, имеет ли право убежать. Он так надеялся на то, что прошлой ночью авроры смогут поймать Гвилта, Дамблдор получит артефакт, и всё заакончится! Но всё пошло не так. Неизвестно почему, но Корпус прислал до смешного мало бойцов. Почему – он не знает, и не скоро сможет узнать. Сейчас он знает только, что потерпел поражение. Очень серьёзное поражение.

Острая боль пронзила его ладонь, и Ремус зашипел, выдёргивая руку из пены. На пальце красовался порез – ну конечно, он сунул руку в раковину, забыв, что там находятся не только тарелки, но и ножи. Вдруг его отвлекло какое-то движение, и он поднял голову.

В двери, которая вела из кухни в столовую, стояла Урсула. Насмешливо склонив голову набок, она рассматривала Ремуса.

- Чего тебе? – с лёгким раздражением спросил он. Урсула пожала плечами, потянулась, как кошечка, и быстро и легко подошла к нему.

- Какой ты невежливый, – насмешливо произнесла она. – А ещё в Хогвартсе учился. Может, я помочь хочу.

- Как ты мне поможешь?

- Не знаю… например, вот так.

Прежде, чем Ремус успел что-то сказать, она взяла его за запястье и поднесла раненую руку к своим губам. Её пухлые губы обхватили порезанный палец, нежно посасывая его, глаза на миг закрылись, а потом снова уставились на него, прямо и с вызовом.

Внезапно весь воздух исчез из его лёгких. Мало того – вокруг вообще не осталось воздуха. Ремус почувствовал, что сердце разбухает в его груди, а губы становятся сухими, как песок. Он беспомощно приоткрыл рот, пытаясь вздохнуть, не в силах отвести взгляд от смелых глаз Урсулы. Оказывается, они зелёные. Не такие изумрудные, какие были у Лили, сокрее бледные, сероватые, но всё равно очень красивые, особенно в сочетании с её кофейно-смуглой кожей, с чёрными блестящими кудрями, которые так потрясающе пахнут…

Урсула выпустила его палец и отступила назад, быстро облизывая губы острым язычком. Её глаза всё ещё смотрели в его собственные, не отрываясь. Ремус бездумно шагнул к ней. Он не понимал, что делает, ему просто хотелось снова оказаться к ней близко, ещё ближе, запустить руки в её волосы, накрыть её губы своими, ощутить, каковы они на вкус…

- Так нельзя, – сдавленно проговорил он. – Ты с Грегором…

- Но его здесь нет, – улыбнулась Урсула.

- Всё равно! Я так не могу! Или ты… или ты его не любишь?

Урсула прикусила губу:

- Люблю, – тихо сказала она. – Здесь все его любят. Любят и боятся.

- Так не бывает.

- Почему?