Работа для оборотня (СИ)

- Потому что так не бывает, и всё тут! Если ты кого-то любишь, то ты ему доверяешь, и не испытываешь страха. Если ты кого-то боишься, то ты его ненавидишь и хочешь держаться от него подальше. Одновременно любить и бояться невозможно.

Урсула тихо рассмеялась, тряхнула кудрями, и Ремус вновь ощутил болезненное возбуждение.

- Ох, Ремус. Маленький ты ещё. Ничего не понимаешь.

- Что же я должен понять?

- Рем! Эй, Рем!

Он отлетел назад так, что врезался поясницей в руковину. Дверь, которая вела на улицу, распахнулась, и в проёме появился Хантер – улыбка до ушей, волосы всклокочены. Завидев Урсулу, он заулыбался ещё шире:

- О-о-о-о! Урсула, моя крошка, моя лапонька, моя зайка!..

- Да иди ты куда подальше, Хантер, – фыркнула девушка. – Когда успел нализаться?

- Кисонька, я трезв, как стёклышко, – покачал головой Хантер. – Во всяком случае, пока… Вот зашёл за нашим новым другом, – он шагнул к Ремусу, обхватывая его за шею и прижимая к себе. – Ты же помнишь, Рем, что мы сегодня собираемся у меня?

Ремус непонимающе взглянул на него. В голове у него всё ещё не развеялся туман. Несколько раз моргнув, он вспомнил наконец, что Хантер звал его в гости и обещал угостить чем-то забористым.

- Помню. Но я думал, что сегодня не время…

- А-а-а, да брось, сегодня как раз самое время! Меня вчера чуть не убили! Все там будем, Рем, бросай притворяться Золушкой и пошли со мной… Урсула, ты с нами?

- Нет, – усмехнулась девушка. – Сегодня я пас.

- Да брось! Я раздобыл такое курево, что ты просто улетишь!

- Если Грегор учует твоё курево, то я точно улечу. В рай.

- А ты уверена, что в рай? – захихикал Хантер. Урсула весело сверкнула глазами:

- Шутишь? Да я просто ангел. Особенно по сравнению с тобой, торчок ты несчастный.

- Вот это моя девочка! – засмеялся Хантер и встряхнул Ремуса: – Ты что, думаешь, мы всерьёз друг друга подкалываем? Запомни: мы с ней обалденные друзья. Мы всегда вместе. Как… как…

- Как Розенкранц и Гильдестерн, – усмехнулась Урсула, – как Меркуцио и Бенволио, я бы даже сказала, как Смуглая леди и Златокудрый друг.

Хантер визгливо заржал, сгибаясь пополам от смеха. Ремус удивлённо посмотрел на Урсулу, и та с вызовом взглянула на него:

- Что? Не думал, что оборотниха может знать, кто такой Шекспир?

- Не сердись на него, кисонька, – икнул Хантер. – Пошли, Рем…

Обнимая его за плечи, Хантер повёл его к небольшому домику совсем неподалёку от заброшенной церкви. Проходя мимо неё, Ремус заметил, что в окнах виден свет. Как странно…

Тихо матерясь, Хантер справился с защёлкой двери и распахнул её перед Ремусом:

- Запрыгивай, и чувствуй себя, как дома.

Ремус вошёл внутрь, оглядываясь по сторонам. Он оказался в крошечной кухне, перед столом, заставленным пустыми и полупустыми бутылками. Хантер тяжело рухнул на стул и выудил из-под него потрёпанную спортивную сумку. В сумке оказался свёрток, который он небрежно бросил на стол:

- Надеюсь, тебя учить сворачивать косяк не надо?

- Думаю, что надо, – Ремус уселся перед ним. – Сам я ни разу не сворачивал, меня всего один раз угостили.

- И кто же этот счастливчик, который лишил тебя невинности?

Ремуса передёрнуло, но он спокойно ответил:

- Квентин.

- Ах да, – пьяно улыбаясь, протянул Хантер. Его длинные, с крепкими жёлтыми ногтями пальцы проворно свернули косяк и протянули его Ремусу. – Старина Эйнар обещал его найти… что-то долго он возится…

Может, старину Эйнара убили, подумал Ремус со слабой надеждой.

Спустя полчаса он вынужден был признать, что ему вообще не стоило сюда приходить. Раз за разом Ремус осторожно пытался подвести Хантера к разговору о том, что до дрожи, до скрипа зубов волновало его самого: что произошло вчера ночью в Стантон-Лонг? Как выглядел аврор, которого он ранил, и насколько тяжело он его ранил? Но Хантер явно не желал говорить об этом. Всё более бессвязно он бормотал о каких-то кражах и афёрах, которые проворачивал раньше, невнятно ругал гоблинов, которые нечестно обменивают фунты на сикли и галеоны, смеялся над Пожирателями Смерти и сотрудниками Министерства, которых смог перехитрить. Вскоре Ремус понял, что ему просто необходимо выйти на воздух. Не тратя время на извинения – всё равно Хантер бы их не расслышал, – он тяжело поднялся на ноги и потащился к выходу, хватаясь за стены.

После дурманящего дыма свежий воздух резанул его лёгкие и заставил голову закружиться. Ремус дотащился до угла дома, опустил голову, прижавшись лбом к истёртой штукатурке, и закрыл глаза. Тошнота подступала к его горлу волнами, но постепенно слабела. Похоже, сегодня он обойдётся без рвоты. Выпрямившись, он со вздохом прислонился к стене и вытер рукавом лоб. Лоб был мокрый. Странно… ему совсем не жарко. Наоборот: ему очень холодно, ледяной воздух обжигает измученные лёгкие и вспотевшую кожу. Ремус открыл глаза и увидел, что свет в окнах церкви никуда не делся, и на его фоне метаются какие-то тени.