Работа любви

В истории человечества есть эпохи, требующие поворота, отказа от установленных образцов, интуиции перемен. Так в Осевое время возникло аксиоматическое (или постулятивно-логическое) мышление, так оно исчерпало свое господство и потребовалось восстание против мудрости, ставшей безумием. А потом снова понадобился поворот, поворот от внешней дисциплины, от покорности церкви, воспитывавшей рабов Божьих, а не детей Божьих, церкви, забывшей слова: «познаете Истину, и Истина сделает вас свободными». Этот поворот открыл Новое время, со всеми его завоеваниями и кризисами, чем дальше – тем более глубокими.

Движение к свободе пошло не столько вглубь, сколько по поверхности, и поверхность пожрала глубину. Свобода от религиозного фанатизма открыла дорогу опасностям идеологического фанатизма. Свобода от разрушительных стихий природы не уберегла от беспомощности перед разрушительными стихиями самой цивилизации, от запутанности и заброшенности человека в техногенных джунглях. Все меньше остается места для созерцания, для движения в глубину. И снова наступило время, требующее мужества поворота, переоценки ценностей. Культуру, рассыпавшуюся на тысячи прутиков, культуру шизоидной расколотости надо вновь связать «Божественным узлом». И может быть, Божий след, ведущий к этому узлу, – в развитии «религиозной музыкальности», религиозного чувства поверх различий догм и образов, не упраздняя их, но покоряя духу любви. Здесь с вл. Антонием перекликается пастор Вурмбрандт, мученик веры, писавший об этической простоте выбора между использованием обрядов и догм, чтобы нападать на других, и единством веры с любовью.

Зинаида Миркина Метафизическое мужество

Есть пословица: «один в поле не воин». Но метафизическое мужество начинается именно там, где один воюет в поле. С кем же он воюет? Ни с кем вовне. Его война – внутренняя.

Он воюет с тем, что отвлекает его от собственной глубины.

Что ведет его на поверхность, вернее, стремится оставить его на поверхности. Потому что мы живем в основном на поверхности. Это обычно. И если Антоний Блум говорит, что «каждый грех – это прежде всего потеря контакта с собственной глубиной», то этот грех большинством и за грех не считается. Это статистическая норма.

Мне приходилось слышать вопрос: а что такое глубина? Если бы речь шла о глубине реки, озера, моря, то можно было бы предложить окунуться в воду и на опыте узнать, что это такое. Потеряешь дно под ногами – и либо потонешь, либо научишься плавать.

Но что такое глубина души? Как это узнать на опыте? Есть много раз рассказанная нами сказка Михаэля Энде о маленьком человечке, жившем на игрушечном диске, под небосводом с нарисованными звездами. Диск довольно долго спокойно вращался – и вдруг небосвод стал трескаться; в трещинах свода открылась бездна. А в бездне – какая-то закутанная фигура, напоминавшая Христа, звала человечка к себе. «Но я упаду», – со страхом отвечал он. И тогда услышал: «Учись падать и держаться ни на чем, как звезды».

Тот, кто спокойно стоял среди бездны, звал человечка в глубину его собственной души, и это вызывало ужас.

Между тем, человек призван именно к этому. Кант говорил, что самое удивительное в мире – звездное небо над головой и нравственный закон в сердце. Да, звездное небо над головой и сердце, способное почувствовать его величие, вместить его. Ответить бесконечности, которая над нами, перед нами – раскрывши в себе внутреннюю Бесконечность.

Почувствовать внутри себя Бесконечность – значит уподобиться Богу. Наша задача – осуществить свое богоподобие.

Ни у одного животного нет такой задачи. Животное может быть сколь угодно прекрасным и умным и добрым, но ни к какому животному не применим эпитет «глубокий». Глубина души – домен человека. Глубина души – это способность вместить Бесконечность.

Как напряглась большая тишина…
Она сейчас как бы огромный парус,
Надутый ветром. Ведь морской простор
Так медленно раскидывает крылья
И учит душу – своего птенца – летать.

А птенец сопротивляется изо всех своих сил. Это – трудно.

Помню один давний разговор. Моя собеседница стояла перед неразрешимым вопросом. «Что ж вы будете делать?» – спросила я. «Пойду к духовнику». – «А если он даст неверный ответ или никакого ответа?» – «Не знаю». – «А что бы делали вы на моем месте?» – спросила она. «Постаралась бы затихнуть, остаться наедине с собой, уйти внутрь», – ответила я. «Только не это!» – в страхе почти закричала она и сделала рукой отталкивающее движение.

«Только не это!» Но ведь нужно только это! Без этого не обойдешься. Надо научиться оставаться наедине с собой, надо научиться не убегать от самого себя.

Для большинства людей одиночество – это наказание. Им нужны другие, чтобы заполнить пустоту одиночества. Наедине с собой пусто и скучно, если не страшно. Бежать от пустоты и скуки, развлечься – один из основных стимулов в современном мире.