«Работа мечты». За кулисами индустрии моды

Таким образом, работа в сфере моды обеспечивает социальный статус, но он утрачивается, как только человек покидает эту среду. Мия находится и находилась в похожей ситуации. После нескольких месяцев работы в Wiew французский женский коммерческий журнал предложил ей работу главного редактора раздела моды. Это означало возвращение в издательский бизнес, к работе, которая ей нравилась, и выход из финансовой и бытовой прекарности — должность была стабильной, и платили около 9000 евро в месяц без вычета налогов. Хотя это был художественный компромисс, поскольку речь шла о коммерческом издании, и хотя Селин, ее агент, пыталась отговорить ее, Мия приняла предложение. После испытательного срока, за которым последовал срочный контракт, в журнале сменился директор, и Мие пришлось уйти, не успев получить право на пособие по безработице. С тех пор Селин, с которой у Мии сложились псевдодружеские отношения, больше не предлагает ей работу и игнорирует телефонные звонки. Большинство ее друзей и фотографов, с которыми она работала в прошлом, поступают так же. Более того, впервые за многие годы она не получила ни одного приглашения на показы недели моды. Мия много раз говорила мне, как тяжело больше ни для кого не существовать, не получать ответа на имейлы, эсэмэски, звонки. Она жила на сбережения, которые накопила, работая в издательстве, но больше не справляется. Она говорит, что этот неожиданный отказ в признании задел ее психологически (Castel 1995), но она не может себе представить работу за пределами этого мира: «Нормальная работа? Нет, никогда. Я не могу. Моя работа — это моя жизнь».

Мода: какое место занимает исключительность?

В некоторых аспектах мода — это мир исключений: из‑за символических репрезентаций, представляющих ее как пространство мечты, а значит желания и ухода от реальности; потому что этот мир строится по свойственным ему законам; и, наконец, потому что он предоставляет завидное место тем, кто в социальной и семейной жизни испытал «опыт извне» (Фуко 2012). Мир моды — это также символическая локация, влиятельность которой проистекает от демонстрации исключительности: нахождения вне нормы, правил и законов. Хотя система моды демонстрирует все характерные черты современного капитализма (структурное неравенство в перераспределении богатства, дифференцированный доступ к глобализации и неравная мобильность, делокализация, индивидуализация труда и прекарность, а также динамика субъективации и подчинения, характерная для современных форм труда), ее имидж и престиж основаны на «фантазии об экстерриториальности» и на «артефакте исключительности» (Agier 2013a). Состояние исключительности не навязано, напротив, оно востребовано, потому что престиж заключается в том, чтобы находиться там, где быть дано не всем, а именно в мире мечты и на «пересвеченной» звездной сцене.

Перечисляя определяющие принципы гетеротопий, Фуко объясняет в пятом пункте, что гетеротопии «предполагают некую систему открытости и замкнутости, которая одновременно и изолирует их, и делает их проницаемыми. [Это пространства, которые] выглядели совершенно открытыми, но, как правило, скрывали в себе любопытную отключенность от мира; в такие гетеротопичные местоположения мог войти каждый, но, по правде говоря, это было всего лишь иллюзией: мы полагаем, что проникаем туда, но самим фактом входа оказываемся исключенными оттуда» (Фуко 2006: 202). Мода является гетеротопией и по этой причине тоже: снаружи она выглядит как однородный мир, полный блеска и света, но стоит переступить порог, как обнаруживаешь донельзя структурированное пространство, которое функционирует на основе постоянных экономических, социальных и символических исключений.

Тем не менее мир моды включает в себя тех, кто находится за пределами нормы. Отношения между нормой и исключением являются фундаментальной особенностью гетеротопий, поскольку те представляют собой «социальное, политическое и моральное зеркало» (Agier 2013a) общества. Во время интервью Клер настаивает на том, что, несмотря на свои суровые правила, мода — это убежище для тех, кто находится за пределами нормы: