«Работа мечты». За кулисами индустрии моды

Глобализация, хоть и подразумевает стирание границ и мировую интеграцию, тем не менее создает множество границ. Это и материальные, и символические границы: многие километры заграждений, построенных по всему миру, экономическое неравенство между странами и субъектами, неравные возможности путешествовать. Ситуации, описанные в этой главе, наглядно показали, как глобализация и границы, которые она создает, проявляются в масштабах данного исследования. История Педро демонстрирует, как компании, которые действуют на мировом уровне в экономическом и символическом плане (например, в индустрии моды) и которые Арджун Аппадурай относит к «техноландшафтам» (Appadurai et al. 2005), приводят к иерархизации товаров, работников и государств. По словам антрополога Линды Дематтео, «корпорации — это транснациональные образования, которые способствуют переосмыслению мест» (Dematteo 2009: 98). В глобализированном мире локации, а значит и границы между ними, формируются под действием определенных наднациональных экономических реалий. В системе моды глобализация влияет как на материальное, так и на символическое производство: на мировом рынке моды не все страны имеют одинаковую значимость как с точки зрения инфраструктуры, так и с точки зрения имиджа. В этой географии роскоши символическая ценность стран становится коммерческой.

Таким образом, глобализация далека от текучести и однородности: на это указывает зазор, существующий между юрисдикциями отдельных государств и наднациональными нормами (в случае моды, ЕС), в том, что касается товарной маркировки. Описанные истории, связанные с Китаем, показывают, что, хотя мода полностью зависит от неевропейских стран как в плане производства, так и в плане потребления, Европе трудно «провинциализировать» себя (Chakrabarty 2009), то есть обновить свои представления о мире. Старый Свет больше не является экономическим гегемоном, о чем свидетельствуют частные показы мод в Азии. Несмотря на это, Европа делает все возможное, чтобы сохранить свою символическую власть, ту, что экономически выгодна, поскольку индустрия роскоши получает прибыль благодаря продаже господствующей идеи элегантности и утонченности. Действительно, в процессе глобализации экономическая гегемония не всегда совпадает с гегемонией символической. Это, в свою очередь, порождает новые границы посредством дифференциации статусов: одна и та же сумка имеет разную ценность в зависимости от того, произведена она в Китае или в Италии, а степень престижа модного показа определяется тем, проходит он в Париже или в Гонконге. Но символические границы, то есть статусные различия, касаются не только стран или продуктов, но также социальных категорий и отдельных людей; об этом свидетельствуют рассказы Хлои и Микаэлы, которые стереотипизируют индонезийских рабочих или некое изделие в этническом стиле. Кажущиеся анекдотичными, эти рассказы на самом деле отражают представление о мире, распространенное среди доминирующих социальных категорий. Представление, согласно которому сами они являются космополитичными, современными и мобильными, а подчиненные им группы — в положительном или отрицательном смысле местными, даже в своем роде отсталыми; они создают образы и материальные артефакты, единственное предназначение которых сводится к тому, чтобы их потребляла космополитическая элита. Доступ к культурной глобализации решительно дифференцирован, а космополитизм является исключительной прерогативой элиты.

В целом индустрия моды заигрывает с различными стратами глобализации (Assayag 2005) для того, чтобы сохранить свой торговый оборот. Индустрия моды и ее акторы производят тесно связанные друг с другом социальные, экономические и символические представления и границы — или присваивают и переосмысляют уже существующие — в целях обеспечения производительности и рентабельности этой отрасли. Таким образом, мода как индустрия и как социальная среда активно участвует в поддержании асимметрии на глобальном уровне, а мода как система имеет значительный вес в экономике и в сфере воображаемого, которая характеризует нынешний этап развития капитализма.

* * *