Работа над ошибками

— На следующее утро.

— Когда это было — в сентябре? — уточнил Даймонд.

— Кажется. Или в августе. Как я уже говорил, с тех пор миновала целая вечность. Наш роман продолжался всего три недели, но они были весьма бурными. А закончился за неделю до того, как Бритт убили.

— Вы говорили, что остыли друг к другу. Это противоречит вашим нынешним показаниям. Трудно поверить, что бурный роман мог завершиться так быстро.

— Ну что же, значит, так и было. Я, если можно так выразиться, исчерпал свой репертуар. Не могу сказать, что мы наскучили друг другу, но нас объединяло только одно.

— Вы имеете в виду верховую езду? — невинным тоном осведомился Даймонд.

Мартин усмехнулся:

— Бритт собиралась начать обучение на курсах в колледже, а я отправился на выходные в Бельгию в качестве резервного участника команды по конкуру. И больше мы не встречались. Вот и все. Слава богу, обошлось без сцен и выяснения отношений — в противном случае потом у меня могло бы возникнуть чувство вины. А вернувшись из Брюсселя, я закрутил роман с кем‑то еще.

— С молодой леди, обеспечившей ваше алиби.

— Да, верно. Кстати, она умерла. От менингита.

— Вашим бывшим подружкам не везет. Помнится, с этой женщиной вы познакомились на какой‑то вечеринке, после чего отправились к ней домой.

— Да, на Уолкот‑стрит. Ужасное место, просто трущобы. Правда, я ничего толком не успел рассмотреть. Она затащила меня к себе и изнасиловала, причем многократно.

Даймонд пригубил рюмку с хересом, которым его угостил хозяин. Судя по всему, своим бахвальством по поводу успеха у женщин Мартин пытался произвести впечатление на Джули. Четыре года назад он не казался таким самодовольным. Что же касается фактической стороны его рассказа, то Даймонд не понимал, что привлекало женщин в Маркусе Мартине. Во всяком случае, не внешность, поскольку Мартин был низкорослым, невзрачным, с редеющими волосами морковного цвета. Впрочем, для Питера всегда было загадкой, как именно работает женское либидо. Возможно, все дело в верховой езде. Или в большом загородном доме.

— Давайте вернемся к Бритт Стрэнд, — предложил Даймонд. — Если я правильно понимаю, ваш с ней роман развивался главным образом здесь?

— Да. Ее квартира для этого не подходила. В доме внизу жили супруги — я забыл их фамилию…

— Биллингтон.

— Точно. Так вот, они наверняка отнеслись бы к нашей связи неодобрительно. Это были очень консервативные люди.

— Значит, вы их видели?

— Да, несколько раз, когда заезжал за Бритт или подвозил ее домой на своем «Лендровере».

— Но в ее квартире вы ни разу не…

— Нет. Здесь, у меня дома, нам было удобнее.

— Биллингтоны уезжали на три недели на Тенерифе. Вы ни разу не навещали Бритт, когда их не было?

Мартин нахмурился и принялся постукивать пальцем по подлокотнику кресла.

— Знаете, сейчас я вспомнил, что пару раз Биллингтоны действительно отсутствовали. Я тогда подумал, что они отлучались куда‑нибудь ненадолго. Бритт мне не говорила, что они в отпуске. Но в любом случае она предпочитала встречаться здесь.

— Бритт Стрэнд вообще говорила с вами о Биллингтонах?

— Редко. Она им не особенно симпатизировала, но квартира, которую они сдавали, была довольно уютной. Бритт была совершенно уверена, что в ее отсутствие они наведываются в ее жилище. Просто таким людям нравится совать нос в чужие дела. Подобным грешат многие хозяева съемных квартир. Еще она как‑то обронила, что мистер Биллингтон к ней, похоже, неравнодушен. Но это было сказано со смехом. Бритт нравилась многим мужчинам.

— И в чем это проявлялось со стороны мистера Биллингтона? — спросила Джули.

— Когда его супруга разговаривала по телефону или принимала ванну, он делал Бритт небольшие подарки. Шоколадки, цветы из сада. Правда, он придумывал для этого какой‑то предлог — говорил, что сам шоколад не любит или что подстригал розы, и ему пришлось срезать часть цветков.

В глазах Даймонда мелькнул интерес.

— Вы говорите, он дарил ей розы?

— Да. Или нарциссы. Я точно не помню.

— Однако вы упомянули о розах.

— Это было первое, что мне пришло в голову, когда я подумал о цветах.

— А вы знаете, почему меня это так интересует?

— Разумеется, знаю. Честно говоря, я тогда не придал словам Бритт никакого значения.

— Вы можете припомнить, что она вам сказала?

— Сейчас, через четыре года? Нет.

Даймонд по опыту хорошо знал, как тяжело иметь дело с людьми, память которых не фиксирует мелкие детали. Действительно, преступление было совершено несколько лет назад. Надежда на то, что Питеру удастся выяснить какие‑то новые факты, которые могли иметь отношению к убийству, была слабой.

— Вы лично когда‑нибудь разговаривали с мистером Биллингтоном?

— Несколько раз, и очень недолго.

— Бритт рассказывала вам о нем что‑нибудь еще?

— Считала, что он бывает только рад возможности улизнуть из дома. Биллингтон работал торговым представителем какой‑то фирмы и продавал поздравительные открытки, по‑моему, довольно вульгарные. Думаю, в тех магазинах, куда Биллингтон заходил, чтобы предложить свой товар, он вполне мог флиртовать с продавщицами. А почему вас так интересует старина Биллингтон?