Работа над ошибками

Маунтджой сунул пистолет в карман. Оружие было бесполезным, пока Саманта находилась в истерике. До сих пор он воздерживался от любого физического контакта с пленницей и старался вести себя так, чтобы у нее не возникло причин для обвинения его в домогательствах. Единственным исключением являлась процедура связывания и освобождения от пут, но она была необходимостью, и к тому же Маунтджой не позволял себе никаких вольностей. Теперь же решил отбросить в сторону всякую деликатность.

Ему нужно было затащить Саманту обратно в помещение, но при помощи уговоров сделать это было невозможно. Подойдя к пленнице, Маунтжой одной рукой обхватил ее сзади за туловище, а другой стал отрывать ее пальцы от балконных перил, в которые она отчаянно вцепилась. Саманта продолжала кричать и к тому же, как выяснилось, была физически довольно сильной. Когда ее пальцы начали разжиматься, она неожиданно уперлась в бетонные перила ступней и, резко выпрямив ногу, оттолкнулась от них. Не ожидавший этого Маунтджой невольно попятился, угодив плечом в балконное окно. Одна из секций зазвенела и рассыпалась осколками. Маунтджой, удерживая пленницу уже обеими руками, упал, увлекая Саманту за собой.

Борьба продолжилась. Саманта оказалась сверху, прижатая спиной к животу и груди Маунтджоя. Ее волосы лезли ему в глаза, в рот и в нос. Чтобы не дать ей встать, он передвинул левую руку чуть выше и почувствовал, как его кисть легла на правую грудь девушки. Саманта яростно ударила его правым локтем в ребра, а левой рукой попыталась сдвинуть его ладонь. При этом продолжала бешено брыкаться. Наконец Маунтджою удалось прижать правую ногу взбунтовавшейся заложницы. После этого уставшие противники некоторое время лежали неподвижно. Маунтджой находился в таком бешестве от всего случившегося, что был готов избить пленницу до потери сознания.

Глава 20

Две полицейские машины с работающими проблесковыми маячками на большой скорости влетели на Манверс‑стрит и затормозили у здания участка, когда Даймонд подъехал к нему с другой стороны улицы. Исполненный собственного достоинства, Уоррилоу сидел во втором автомобиле рядом с водителем. Даймонд предположил, что его бывшие коллеги вернулись с проверки очередного сигнала об опознании Маунтджоя, и зевнул. Припарковавшись, он вошел в здание и отправился искать Джули. Он заметил ее в столовой, полной сотрудников. При виде Питера, остановившегося на пороге, Джули поднялась из‑за стола, за которым сидели несколько человек, и приблизилась к нему.

— Общаетесь с коллегами, инспектор? — с сарказмом осведомился Даймонд.

— Собираю последние сплетни, — невозмутимо ответила Джули. — Это ребята из группы «шмелей». Помните о таком эксперименте?

Язвительная улыбка на губах Даймонда исчезла. Джули, похоже, нашла противоядие от его иронии.

— Хотите меня похитить? — поинтересовалась она.

— Да, — кивнул Даймонд. — Я за этим и приехал.

— У вас есть время выпить кофе?

— А вы пьете кофе здесь?

— Со здешним кофе что‑то не так? — удивилась Джули.

— Пожалуйста, раздобудьте мне чашку чая, и давайте поделимся друг с другом последней информацией.

Питер и Джули расположились у столика, за которым не было больше никого. Джули сообщила Даймонду о результатах обыска, проведенного в доме Биллингтонов.

— Если кассета, которую я искала, и была там, то я ее не нашла. Причем в моем распоряжении было спецоборудование. Думаю, что Уинстон Биллингтон избавился от пленки — если только она вообще у него имелась.

— Что‑нибудь интересное обнаружили?

— Пачку фривольных картинок в конверте, спрятанном в потайном ящике антикварного письменного стола. Какое разочарование! Я‑то надеялась найти золотые украшения или нечто подобное. А мне достались изображения чьих‑то задниц.

— Чьих именно? — поинтересовался Даймонд. — В конверте есть изображения задниц тех, кого мы знаем?

Джули покачала головой:

— Лиц там практически не видно.

— Вы сказали «картинки». Это фотографии?

— Снимки, вырезанные из эротичеких журналов — тех, что относятся к так называемому мягкому порно. Как подумаешь, что кто‑то это вырезал и прятал, жалость берет.

— Каждый развлекается по‑своему, — философски заметил Питер.

— Мне показалось, что все это грустно.

— И кого же вы жалеете — Биллингтона?

— Женщин на снимках.

— Поверьте, они не нуждаются в вашем сочувствии. Им платят больше, чем полицейским.

— Я бы ни за какие деньги на такое не согласилась.

Внезапно Даймонд вспомнил о полученном им предложении поработать натурщиком, но решил не упоминать о нем. В конце концов, в данном случае речь шла о живописи, то есть об искусстве, а не о порнографии.

— В общем, вы ничего интересного не обнаружили?

— Нет.

— Может, письма, какой‑нибудь дневник?

— Мы ведь искали нечто такое, что по форме и размеру напоминало бы аудиокассету, — напомнила Джули. — Времени было мало, не хотелось распыляться.

— Понимаю, — кивнул Даймонд и рассказал ей о разговоре с Прю Шортер.