Рад, почти счастлив…

Вернувшись от дедушки, Иван не застал Кости. Крошки были стёрты, тарелка и чашка вымыты. Трогательная записка с выражением признательности светлела на столе. Иван рассеянно прочёл и отложил.

«Без динамики», – сказал доктор. Вроде бы, это был не самый плохой вердикт, но жить оказывалось нестерпимо. Приближался стандартный, знакомый по прежним годам, срыв, – когда клонит в сон, шумит в ушах и от всякой мысли брызжут слёзы.

Они с мамой постояли у окна на кухне, близкие и недвижные, как два дерева, а потом разошлись по комнатам.

Что было делать?

«Позвоню я Андрюхе!» – в последнем отчаянии решил Иван и вызвал на мобильном его номер.

Забыв расхождения последних лет, он звонил ему, как встарь, как если бы только вчера они шли по солнечному, шмелиному разнотравью детства.

Андрей сразу почуял мрак и взялся допытываться.

– Да нет, – сказал Иван, – я так звоню. У нас дедушка болеет – острый бронхит, температура. А ведь у него сердце.

– Ты только не раскисай! – велел Андрей. – Ты ведь знаешь, это бывает с людьми, – и, подумав, привёл несколько примеров того, как счастливо выздоравливали от бронхитов и пневмоний самые старые люди планеты – все сплошь его знакомые.

Иван слушал невнимательно, разглядывая облако в форточке. Серое, с чернильно-фиолетовыми углублениями – очень весеннее, или даже летнее. Конечно же, оно плыло к ним на дачу, где он так и не удосужился утеплить дом.

– Ну, как мне тебя развеселить? – тормошил его Андрей. – Хочешь, давай приеду? Ты же знаешь, мне только в удовольствие полетать!

– Ты меня не развеселишь, – горько сказал Иван. – Ты тоже человек, как и дедушка, как все мои. Человек – это такое страдальческое, бесправное звание. Мне одна тоска оттого, что вы люди!

Андрей на другом конце удивлённо примолк.

– Что ж ты хочешь, чтоб мы сразу были ангелы? – наконец, нашёлся он.

– Да! – сказал Иван без улыбки.

Он чувствовал, что позвонил зря. Какой помощи можно ждать от человека, у которого нет привязанностей?

– Знаешь что, Иван, – продолжил Андрей серьёзно, – я думаю, надо взглянуть с другой стороны. Радоваться тому, что есть.

– Я не могу, – ответил Иван. – Сколько моим дедушке с бабушкой осталось? А они вполне даже довольны, как будто не понимают. Мама тоже всё ждет какого-то счастья. Костя носится со своей юностью. Макс рыдает, его Оля хочет от всего родного увезти в Малаховку. Всё равно увезёт… Вот и что после этого человек? Ты извини, что я себе тут позволил… – помолчав, заключил он.

– При чём тут «извини», ты чего городишь! – возмутился Андрей и сказал ещё несколько утешительных фраз, грозил приехать.