Рад, почти счастлив…

– Ну, что ты кислый? – раздался голос Ольги Николаевны. Она вошла на кухню и посмотрела на сына, упёршего локти в стол.

Иван обернулся, с трудом выбираясь из леса тревоги на мамин голос.

– Я, мама, как-то у одного важного для меня поэта прочёл… Характеристика, которую он под конец жизни дал своей судьбе. Вот, как там было… – Иван замолчал, стараясь припомнить дословно. – «…От мгновения слишком яркого света… через необходимый болотистый лес… к отчаянию… и потом к рождению человека, мужественно глядящего…» Вот как-то так. И это так понятно! Как будто каким-то малым кругом все мы проходим то же самое. А у Кости только начинается «болотистый лес». И ему надо выстоять. А там он уж пойдёт, пойдёт, и проживёт хорошую жизнь. Только выстоять юность, выстоять молодость.

– Выстоять зрелость, выстоять старость… – подхватила мама. – А там уж мы пойдём, пойдём…

– Что это за жизнь у людей? – продолжал Иван, не слыша маминой шутки. – А у собак, что за жизнь? Да и вообще, на Земле! Оле хочется быть маленькой девочкой, чтобы её гладили по голове. Косте тоже хочется – заболеть и под одеяло. Почему не живётся людям?

– Потому что они позволяют себе распускаться! – сказала Ольга Николаевна. – У меня тоже бывают депрессии, но я выбираюсь из них в два дня!

Иван не стал возражать ей, только покачал головой.

– Мама, я за Костю боюсь! – поднимаясь из-за стола, произнёс он. – Может, мне пойти его поискать?

– Поищи! – зевая, отозвалась Ольга Николаевна.