Ради Евы

Приличия требовали предварительной светской беседы. А Анастасье так не терпелось перейти к главному! Казалось, Ева не горела желанием откровенничать, однако наконец повернулась к бабушке лицом.

– Что я буду делать? То, чего требует докторантура… Исследования, несколько интервью, лекции… Я должна закончить диссертацию. Плюс русский – мне нужно практиковаться… Ну и, конечно, я приехала повидать тебя! – всё-таки добавила она после небольшой паузы.

«Спасибо и на этом! – мысленно улыбнувшись, подумала Анастасья. – Надо бы спросить о причёске… Нет, как-нибудь потом!»

– Ты не возражаешь, если я останусь до Рождества? – продолжала Ева. – Забавно, но у нас все по-прежнему говорят «Рождество», «рождественские каникулы», хотя это давно отменили. Ты ведь знаешь, что в Восьмой республике это называется «новогодние праздники»? Антидискриминационные законы в действии… Так что скажешь?

– По поводу отмены Рождества или твоего приезда? – улыбнулась Анастасья, так и не привыкшая называть Францию не Францией.

– Моего приезда, конечно! – ответила Ева.

– Ты можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется!

– Спасибо!

– Вернее не так…

Анастасья с небольшим усилием привстала с кресла и, всем корпусом развернувшись к Еве, серьёзно посмотрела ей в глаза:

– Я хочу, чтобы ты не уезжала! Вообще. Чтобы ты осталась здесь, в России!

Лицо девушки слегка дрогнуло. Казалось, она не совсем поняла то, что сказала бабушка, – или не хотела понимать.

– Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Знаю, ты устала с дороги… Но это очень важно для меня, слышишь?

Анастасья слегка повысила голос, и теперь в ней звучала властная женщина, сама распоряжающаяся своим солидным состоянием:

– Ты знаешь, что я многие годы жила во Франции. Но решила оттуда уехать…

– Тебе не нравится Восьмая республика? – перебила Ева.

– Подожди, ты слишком торопишься! – остановила её Анастасья. – Итак, я прожила во Франции целую вечность – больше сорока лет. Когда-то я приехала туда учиться – и осталась навсегда. Так мне казалось… Но когда родился твой отец, я поняла, что… это не для меня. А главное, сама Франция постепенно переставала быть Францией! Всё началось задолго до Восьмой республики. И даже задолго до французской интифады4… Уже тогда, в двадцатых годах, я хотела уехать. Или хотя бы жить на две страны. Но это оказалось невозможно.

– Из-за войны?

– Да, из-за войны. Но не только. В основном из-за Габриэля… Пожалуйста, не надо так реагировать! – поспешно добавила она, увидев выражение лица внучки: казалось, любое упоминание об этом человеке болезненно для неё.

Анастасья отпила вина, чтобы сделать передышку, и продолжила:

– Да, во Франции меня держал твой отец. И деньги… Но десять лет назад мне наконец удалось избавиться от этого ярма: я смогла перевести большую часть своего состояния в Россию – так, чтобы иметь возможность при этом помогать тебе.

– Извини, зачем ты это рассказываешь? Я всё прекрасно знаю! – наконец произнесла Ева, и в её голосе явно зазвучало раздражение.

За окном по-осеннему быстро догорал закат: лучшие и редчайшие мгновения сентября уходили в небытие. И этот, ещё один, безвозвратно ушедший день! Анастасья пересилила себя и встала: почему-то ей казалось, что в таком положении будет легче донести до внучки свою мысль.

– Ева, это не мой каприз. Потому что…

Девушка, сохраняя непринуждённую позу, смотрела на неё обречённо – так, будто попала на нудную лекцию.

– Потому что я скоро умру! – твёрдо закончила Анастасья свою мысль.

Она много раз мысленно произносила эту фразу, но сейчас её слова прозвучали пафосно и банально. Ева никак не отреагировала, лишь взяла свой бокал и снова поставила на столик, так и не отпив ни капли.

– Мне семьдесят семь. Это не сорок и даже не сорок пять, – продолжала Анастасья уже без внутреннего содрогания.

– Но ты выглядишь гораздо моложе! – возразила Ева. – Ты ведь постоянно занимаешься собой… Многие не выглядят так и в пятьдесят!

Анастасья привыкла к комплиментам, однако сейчас никакой радости они не вызвали.

– Ты права… Я выгляжу моложе, намного моложе. И в этом всё дело!

– Хм… – вяло отреагировала Ева. – И что в этом такого? Антивозрастная терапия… Сейчас каждый при желании – и наличии денег, разумеется, – может себе это позволить!

Вздохнув, Анастасья нажала на пульт «умного дома» – шторы медленно поползли вниз. Она никогда не любила смотреть на сгущающиеся сумерки… Затем заговорила снова:

– Ева, я никогда не рассказывала о цене… моей искусственной молодости. Итак… С чего начать? Ну, хотя бы с денег! Миллион в месяц – вот стоимость моей жизни! Сегодняшней жизни…

– Миллион макронов? – с сомнением произнесла девушка.

– Нет, рублей. Но и это много. И миллион – только на лекарства и операции…

– Но ты же достаточно богата!

– Да, ты права, это не главное! Деньги – это просто деньги… На самом деле ты не совсем представляешь… Это лечение сделало меня другой, и не только внешне.

– Но ведь антивозрастная медицина существует много лет. Лично я… – начала Ева.