Ради общего блага (СИ)

Палата чем-то напоминала комнату Грегора Замзы из «Перевоплощения». Теснота, серость, узкая койка, фото какой-то дамы в шляпе, вырезанное из журнала и криво прилепленное на стену. Из окна открывался вид на серое и убогое здание – нетрудно было представить, что это может быть сумасшедший дом.

- Райские хоромы, - со знакомой мне ехидной интонацией произнес Заганос. – Пожил бы мой куратор сам в таких.

С врачом мы увиделись на следующий день. Тучный и приземистый, с седыми слегка вьющимися волосами, как у ученых со старинных портретов, доктор Мерсер улыбался во все тридцать два и говорил плавно и льстиво, но его тоненький смех – «хе-хе-хе» - казался мне невероятно противным.

- Вы должны понимать, что для вас честь оказаться в моей клинике, хе-хе. Самые лучшие условия во всей Британии. Но, конечно же, от вас я требую скромности и прилежного исполнения своего долга. Если бы вы только понимали, кому служите! – он взглянул вверх, будто молясь высшим силам.

В отличие от помещений для доноров, в кабинете Мерсера царил шик и блеск согласно последнего слова моды. Казалось, каждая вещь здесь должна была вопить любому непосвященному: хозяин успешен, богат и пользуется доверием сильных мира сего.

Но, слушая долгие слащавые речи ни о чем, я думала только об одном: спасения… спасения!..

В тот же вечер я написала мистеру Райтхену, сообщила, что отныне связным буду я и описала условия, в которых оказался Заганос. Не забыла я и о слухах, которые ходили среди наших: что доктор Мерсер экономит на донорах и сбывает препараты строгого учета на сторону.

Вскоре пришел ответ: «Эти слухи могут быть оправданы. Постарайтесь узнать всё, что можете. Я подкопаюсь со своей стороны».

========== Глава 39. Махмуд Т. ==========

Я лежал в палате, забинтованный, словно мумия, и совершенно беспомощный. Болела голова, болела кожа под повязками. Я смотрел в потолок и пытался отогнать от себя тяжелые мысли.

Пути обратно уже нет. До конца жизни мне придется притворяться, обманывать, носить маску другого человека…

В одиночестве думать об этом было невыносимо. Почти всё время я был один. Сиделки, которые убирали в палате, кормили меня и заботились о моих потребностях, не заговаривали со мной без надобности, да и я боялся заговорить с ними, боялся выдать себя. Каждый день приходили доктор Лоу или миссис Лоу и медсестра. Меня осматривали, перевязывали… опять же, почти в полной тишине.

На четвертый день моего «заточения» с доктором Лоу пришла незнакомая мне женщина средних лет в медицинской униформе, которая представилась как доктор Берман. Светло-рыжая, с внимательным взглядом карих глаз, она сидела в кресле у моей койки и задавала мне вопросы, вроде бы мало связанные друг с другом. Кто я, дата моего рождения, где я нахожусь, что я помню о том, как именно оказался в клинике,… указав на циферблат настенных часов, спросила, который сейчас час. Спрашивала, какой валютой расплачиваются в Британии, попросила подсчитать в уме названные ею числа. А затем – кто мои друзья, есть ли у меня девушка, часто ли я общаюсь с родителями и что помню об их вкусах и привычках. Снова общие вопросы – и вслед за ними вопросы о личном. На которые я отвечал одно и то же, как меня учил Заганос. Я помню, что меня зовут Мехмет Бали и восьмого июня мне исполнится двадцать пять лет, я ехал в машине и попал в аварию, но об этом помню только удар и боль, я потерял сознание и очнулся уже в клинике. Всё.

На общие вопросы отвечать можно, но если спросят что-то, связанное с французским языком – изображать неуверенность. «Ты учил язык в Хейлшеме и был хорошим учеником, твой оригинал тоже учил, но кое-как. Но в отличие от тебя, он жил в нормальном обществе, поэтому лучше не рисковать». Мне повезло: до этого дело не дошло.

Еще через пару дней меня пришли навестить двое: крепкий на вид, но изрядно измученный мужчина, который будто не спал несколько суток, и стройная женщина с длинными светлыми волосами, чем-то неуловимо похожая на мой оригинал… или, скорее на меня самого.

- Мехмет… солнышко мое, мальчик мой… - сев на краешек моей кровати, она осторожно коснулась моей руки. – Ты узнаешь нас с папой? Ну скажи, милый…

Мужчина опустился в кресло.

- Айлин! Не время нежничать.

Я слабо улыбнулся и будто с усилием приподнял голову – движение, которое можно истолковать как угодно.

- Уверяю тебя, Мехмет, если бы не заключение специалиста, я бы не поверил, что ты потерял память, - грубовато сказал «мой» отец. – Ты же у нас мастер выкручиваться. Я уже ко всему был готов. Но тебе придется пошевелить мозгами и понять, в какое дерьмо ты влип! Если бы не мать, я бы не выкладывал бешеные деньги, чтобы тебя вытащить. Беременная женщина и маленький ребенок, ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Как ты мог?! На меня все журналисты набросились, как стая голодных волков. Я нанял целую толпу специалистов, чтобы доказать, якобы машина была неисправна и ты тоже стал жертвой несчастного случая. К Чемберзу еле подступился, чтобы убедить его взять отступные… да с тобой я с ума сойду…