Ради общего блага (СИ)

В праздничные дни я сидел в своей квартире, как сыч, в полном одиночестве. Мне не хотелось никого видеть, не хотелось показываться Кэрри на глаза в таком виде. Я заказывал из службы доставки картофель фри с рыбой и колу, забывал выбрасывать коробки и мыть посуду, лежал на диване с планшетом и играл в «Злых птичек». В квартире творился полнейший бардак, горы нестиранного барахла разрастались до угрожающих размеров. Хорошо провожу старый год, называется! После такого «праздника жизни» я возвращался к делам почти с отвращением.

И вдруг в конце января вечером мне позвонила Кэти – с незнакомого номера, дрожащим голосом, попросив меня встретить ее возле «Национального театра» и забрать домой. Я собрался и вылетел, хоть и подозревал, что повод может не стоить того. По какому поводу такой странный звонок…

Когда я приехал, она села рядом со мной в авто и, протянув мне микрокарту, сказала:

- Простите, мистер Райтхен, что так побеспокоила вас, но я хотела, чтобы никто не мог потом доказать, что я с вами виделась. Номер был чужой. Я попросила у школьника из туристической группы дать мне позвонить. Дала денег, соврала, что потеряла телефон в метро, а мне нужно, чтобы брат меня срочно забрал.

Я улыбнулся.

- Неплохо. Значит…

Она прошептала:

- На карте – фото расходных ведомостей на препараты строгого учета. Фальшивая и настоящая.

Вот это был джек-пот!

- Но… как?..

- Я оставалась в отделении на всю ночь. А в ночную смену в кабинетах врачей убирает одна женщина, у нее любимый человек – фанат азартных игр. Он ей позвонил, просил привезти деньги. Но кто ее со смены отпустит. И тут я предложила ей, что прикрою ее на пару часов. Все равно уборку делают тогда, когда дежурный врач куда-нибудь выходит, какая разница, кто убирает… а она сама будет молчать, что доверила мне ключи, потому что она замужем.

Я осторожно заметил:

- Ну, это еще не гарантия, что она не проболтается.

Кэти упрямо уставилась в одну точку.

- Я была в медицинских перчатках, следов я не оставила. И в случае чего, я буду отрицать всё до последнего. Для них всех я – недочеловек, мое дело развлекать донора, пока он держится на ногах, и выносить за ним утку и грязное белье, когда он уже на пути к завершению.

- Надеюсь, Кэти, вы понимаете, что никаких гарантий у нас нет, - на всякий случай снова напомнил я.

Она вздохнула.

- У меня есть свои причины в этом участвовать, мистер Райтхен. Вы будете так любезны подбросить меня до клиники Сент-Чарльз?.. Мне лучше попасть туда вовремя, чтобы никто ничего не заподозрил.

- Конечно. Сообщайте мне, если узнаете что-то еще важное. Не упустите ничего, Кэт.

========== Глава 41. Кэти Ш. ==========

Когда я возвращалась из Второго Королевского Госпиталя, мне хотелось плакать. Хотелось прийти домой и что-то разбить, или совершить какой-нибудь безумный поступок.

«Нельзя…» - повторяла я себе. Я должна держаться ради тех, кто мне дорог. Держаться ради людей, уже замешанных в этом деле.

То, что я знала, угнетало меня, как героя древней легенды – случайно выведанный секрет тирана-царя. Значит, Рут ошибалась, говоря, что нас создают из отбросов. Наоборот, мы копии людей достаточно богатых, чтобы позволить себе заказать донора! Но кто тогда мой оригинал? Кто?..

Заганос о своем оригинале узнал достаточно давно. Это объясняет многие его поступки. Но разве это не безумие – выдать себя за другого? Тем более, мистер Уэсли значительно старше… конечно, омолаживающие процедуры и пересадки органов меняют человека, и все же…

Он готов пойти на какой угодно риск, на какие угодно поступки, чтобы спасти от смерти таких, как мы, отменить систему донорства. А на что готова я и ради чего?..

Томми.

Неужели моя любовь к нему настолько сильна, что я готова забыть всё, чему меня учили в Хейлшеме? Самопожертвование, чувство долга, стремление сделать этот мир лучше… Я стала другой с тех пор, как завершила Рут, с тех пор, как я узнала об оригинале Махмуда Т. и как сильно отличались рассказы о «самопожертвовании ради неизлечимо больных людей» от правды о некоторых богатых пациентах.

И с каждой неделей, проведенной во Втором Королевском, я делала новый шаг на этом пути, хоть и корила себя за проступки, которые совершаю. Но мне снились в кошмарах узкие коридоры и палаты, похожие на тюремные камеры, меня преследовали стоны доноров, которым отказывали в новых инъекциях обезболивающего. Запах крови, спирта, несвежего белья, лекарств. Именно так выглядит ад.

Без привычной «брони», в которой я его видела во времена работы помощником, Заганос выглядел совершенно по-другому. Беззащитным. Потерянным. Как будто элегантная одежда, изящные украшения и со вкусом подобранные мелочи играли роль стены, которой он отгораживался от всего остального мира.

В сером спортивном костюме он казался бледной тенью прежнего себя. С тех пор, как он потерял Махмуда – хоть я и знала теперь, что парень живет под именем своего оригинала – он «выгорел», во взгляде появилась усталость от всего и от всех.