Ради общего блага (СИ)

Постоянная ложь, игра, маска, роль. Я помнил, что должен отдавать предпочтение тем же напиткам и закускам, что «предшественник», не водить машину сам, а пользоваться услугами водителя… появляться на значительных мероприятиях в сопровождении охраны… делать вид, что люблю классическую музыку, оперу и балет – хотя настоящий Уэсли тоже делал вид, судя по подборке всякого примитива в личных файлах.

А кое-что я просто не мог повторять за ним.

Доводить Изабеллу так, как настоящий Уэсли, я не смог бы, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Мы по-прежнему пересекались лишь изредка, существуя каждый согласно своих привычек и только на публике изображая идеальную семью. Наедине я говорил с женой так спокойно и вежливо, как с любым другим человеком в моем окружении. Она же долгое время вздрагивала всякий раз, стоило мне обратиться к ней.

Грядущие перемены занимали всё мое время. И это было то, ради чего я смирился со своей маской. Будучи Лейтоном Уэсли, я изучал, как функционируют клиники, над какими проектами работают ученые и как сделать достижения высокой науки доступными обыкновенным людям.

Рано утром я выезжал в министерство, работал с короткими перерывами на обед и иногда на интервью, возвращался домой не раньше семи-восьми часов вечера, что-нибудь еще читал по проектам или набрасывал в блокноте планы на будущее, и засыпал, где находил точку опоры.

В выходные я звонил родителям или приезжал к ним – единственный случай, когда я садился за руль сам. На обратном пути я заезжал куда-нибудь, где мог остановиться и просто посидеть в машине и порисовать. Рисунки я потом прятал.

Ведь только в них я мог быть собой, таким, как есть.

*

Когда документы по реформе первого уровня медицины и системы трансплантологии были подписаны, я еле удерживался, чтобы не потереть глаза, убеждаясь – я не сплю, всё это не сон…

Подумать только, я говорил с премьер-министром Франции, и месье Виргилио Луис сказал, что новые методы лечения тяжелых заболеваний не только доступны среднему классу, но и более этичны, отмена института донорства положительно скажется на имидже Британии в мировом сообществе.

Это сделал я.

Я закрыл эту страницу, написанную кровью.

========== Глава 49. Кэти Ш. ==========

Эйфория первого дня сменилась монотонной рутиной. Я приехала в Лондон, чтобы сдать донорский браслет, оформить документы и карточку на получение пособия. Всем донорам в возрасте от восемнадцати лет, не прошедшим выемку, по новому закону полагалось пособие, рассчитанное на год. В течение этого срока выпускники интернатов должны были найти жилье и решить, оставаться ли работать в медицине, пройдя курсы и заняв подходящие должности, или переучиваться для работы в другой сфере.

Томми свой выбор сделал сразу. Он хотел пойти на курсы и стать инструктором по физкультуре. Когда он об этом говорил, его взгляд сиял от счастья. «Больше никакой медицины! Я сыт этими клиниками по горло… и могу свободно это сказать!».

Но большинство парней и девушек, которых я встречала в Центральном управлении, показались мне растерянными, подавленными. Они не знали, что делать с доставшимся им драгоценным подарком, и я их понимала.

Когда миссис Лири спросила, что намерена делать я, я смутилась.

- У меня есть любимый человек. Мы уже решили, что поженимся. Он пойдет на курсы.

- А вы, Кэти? – поинтересовалась пожилая леди, пристально глядя на меня. – У вас есть план для себя лично?

Я молчала.

Миссис Лири продолжила:

- Вы проработали помощником довольно долго. Вы располагаете опытом и знаниями о своих коллегах и их проблемах. В рамках реформы создается центр социальной реабилитации для бывших доноров. Как вы смотрите на то, чтобы там работать?

Я вспомнила, какими мы, выпускники Хейлшема, были когда-то – растерянными и беспомощными перед всем многообразием мира снаружи. Вспомнила встречу с Лорой, ее рассказы о скитаниях из клиники в клинику и трудностях общения с людьми. И многих других помощников, которые «не справлялись».

Да, нашим теперь нужен кто-то, кто станет для них опорой.

И я решительно сказала:

- Я хочу попробовать себя в этом, миссис Лири.

Это напоминало сон, и я больше всего боялась, что опьянение счастьем развеется, как дым.

Держала Томми за руку, когда мы вместе шли присматривать себе съемное жилье и выбирать множество необходимых домашних мелочей, о которых раньше не задумывались.

То и дело мы сбивались с пути, заходя в магазины подержанных вещей, как когда-то в Норфолке. Перебирали старые диски, книги и альбомы репродукций. Устав от походов по магазинам, зашли в кафе и просто сидели, пили кофе, ели мороженое, радуясь тому, что нам больше не нужно куда-то спешить или напряженно ждать звонков.

Даже пусть я ездила на встречи будущего комитета по делам адаптации доноров, у нас оставалось время, чтобы пойти в кино или театр, как обычные молодые люди нашего возраста. И я смотрела на людей, проходивших мимо… теперь мы – такие же.