Radical (СИ)

- Ты видишь только то, что можешь понять и истолковать. Ты не вампир пока еще, ты не знаешь, что нас роднит и объединяет, что скрепило нас, несмотря на мое отчаянное сопротивление и твою больную тягу к резне и таблеткам. Фрэнк, это тип связи, которой нет у людей, и никогда не будет, им жизненно необходима вода, а не кровь. Ты поймешь меня, со временем. Если, конечно, не прикончишь раньше. Я люблю тебя, как наркоман, и ненавижу, как наркоман. И жду новой дозы, и переживаю ломку, и снова тебя ненавижу... а выбор не изменю. Потому что не знаю, как перестать тебя хотеть. Мне НУЖНА твоя любовь. Майору все равно плевать на меня. Валите оба и не возвращайтесь, – Ксавьер опустил голову, скрывая подступающие слезы. Его волосы за пару ночей успели отрасти и развевались на ветру, поднятом вертолетом.

- Малыш, малыш! – Фрэнсис сжал зубы и попытался подавить жгучее желание выпрыгнуть из кабины. Они набирали высоту, но собственная жизнь его сейчас меньше всего беспокоила. – Прости меня. Координаты...

- В жопу себе их засунь. А я пойду, поищу тепловентилятор и пластмассовый член. На батарейках.

- Блак, мы приземляемся! Разверни это летающее корыто.

- Фрэнсис, убирайся на работу! Поговорим, когда ты начнешь думать и анализировать. Не заставляй меня ненавидеть тебя еще больше.

Он все равно оставил мне координаты. Но я отправлюсь в Сандре Льюну не раньше, чем навещу Николь, Жерара и Джонни Би. Наверное, врач уже забрал клинок. Тем лучше. Энджи... я иду тебя искать. И если на земле не отыщу, ждите меня в приемной у сатаны.

*

~~~ Я чувствую себя опутанным таким толстым слоем лжи, что задыхаюсь, находясь в этом доме. Я прячусь от повара, от матери и брата Кси, я так боюсь, что меня рассекретят... Я не должен попасться никому на глаза, и в то же время не могу слиться с обстановкой, скинув чужую оболочку, потому что обратно ее не надену. Быть Ангелом – значит, быть проклятым и наказанным, заточенным и брошенным, бороться с хаосом внутри, бороться со Зверем, бороться и отступать... каторга навечно, мучение, что прекратится только с уничтожением мира. Разве это жизнь? Зачем, зачем я согласился?! И как у него хватало воли улыбаться и любить кого-то, защищать, когда даже себя не можешь защитить? Так больно... больно. И когда перестаешь бороться, падая в угол своей темницы, ничего кроме боли у тебя не остается. ~~~

Дезерэтт забрался с ногами на подоконник и устало прислонился затылком к стеклу. За окном все равно ничего нет, какое-то там солнце, мегаполис и умершее лето. А в спальне... и в спальне ничего. Он закрыл глаза, выключая дыхание. Этим легким воздух все равно не нужен.

Так тихо... головокружительно тихо. Отделяешься от застывшего тела, расправляешь свои помятые и запыленные крылья, и ложишься на тонкие лучистые волны, разбросанные всюду. Прозрачный и невесомый... свободный, на долгие-долгие доли секунды от повинности, которую добровольно на себя взял. Растягиваешь время как хочешь. Ведь здесь, в астрале, ты повелеваешь им, хранитель душ, великий серафим, и вспоминаешь отблески своей славы у Престола Господнего... тысячи лет назад, как вчера... нет, как сегодня.

Но вот, тебя снова током пронизывает боль, чужая, но неотступная, от которой нигде не спрячешься, пока связан своим естеством с естеством другого существа, спящего и блуждающего дорогами преисподней в поисках правды. Боль вырывает тебя из целительного покоя, возвращает в тело. Боль? Это не боль... этого слишком много, это нельзя назвать болью...

...когда в грудь тебе утыкается пушистая голова, покрытая золотом, а руки грубо стискивают талию, когда рыдания оглушают, но больше всего тебя оглушает его внутренний крик, когда ты понимаешь, что его боль горше, чем твоя собственная, чем боль Ангела... чем любая другая боль. И плачет он, чтобы избавиться от нее, хотя знает, что слезы облегчения не принесут. Горечь лишь усиливается, а ты обнимаешь его, потому что должен обнимать, и забываешь про постыдный обман, потому что любишь. И готов выдать себя за другого, в награду вырвав самое сокровенное – взаимность. Погрузиться в его влюбленные глаза и не считать секунды до момента, когда Ксавьер задаст вопрос... и придется отвечать. За всё.

И ты не выдерживаешь. Твоя оборона трещит по швам, в его взгляде любви слишком много, она настолько не твоя, а принадлежащая Ангелу, что ложь вскрывается сама собой, ты отталкиваешь чужого возлюбленного и кидаешься назад. Головой легко разбиваешь окно и падаешь вниз с третьего этажа, на лету сбрасывая с себя другое тело, прекрасную материю, стряхиваешь и нещадно разрываешь ее, становясь собой. А потом... разворачиваешь свои родные... освобожденные красные крылья. И возвращаешься назад, с повинной.

Теперь ты готов. У тебя лицо предателя и преступника, а руки черны от грязи, но все это – истинно, и намерения не позорны.

~~~ Я спрятал крылья и снова облокотился на подоконник. Прости меня, Хэлл, но спектакль отменяется. ~~~

====== XLIV. Guardian angel ======

| Part 2: Tale of foe |