Radical (СИ)

Испытываю ли я боль? Правильнее было бы сказать, что боль испытывает меня, чувствует меня, а я... потерял любые ощущения, есть только холодная плазма атмосферы, сквозь которую я прохожу... и атомы которой теряются в моем теле, застревая и сталкиваясь с чем-то, чтобы никогда не выбраться обратно. Я собрал в себе уже миллиарды миллиардов этих микрочастиц, и они прибывают еще, скапливаются и... холод теперь во мне, холод внутри, а в холоде снаружи я бесполезно ищу свои нервные окончания. Они, должно быть, просто атрофировались. И кровь моя из кристалликов льда, только, увы, и она плавится. С чем сравнить мое состояние? В сущности, ни с чем, я подозреваю, что это – обещанная мука за грех, за мое позорное самоубийство, но она мне почему-то не в тягость. На исходе второго круга, когда от циферблата вечности оторвались стрелки, и я больше не смог следить за временем, я перестал испытывать дискомфорт. Я иду, иду, иду... бреду, ползком или еле волоча за собой сдавшееся тело... и жаль только, что с ума схожу, вспоминая закончившуюся жизнь, Творца, своего отца-дьявола и Ксавьера. Ничего от меня нет, только хоровод мерзнущих мыслей, обрывками показывающих мне то одно лицо, то другое. Мечтал ли кто-то о таком аде? Я забыл, как плакать и смеяться, иначе бы обязательно... нет, необязательно. Слезы застынут, а смех... я не могу открыть рот, челюсть не двигается вообще. А так хочется иногда поговорить с камнями, когда падаешь на них лицом вниз, расшибая нос и рассекая губы.

Вот и сейчас я упал, как всегда, не чувствуя ног, не чувствуя ничего абсолютно, только вижу струящуюся на землю кровь с блестящими вкраплениями ледяных кристалликов, она жидкая как вода, почти прозрачная... хотя разве я помню, какая на вид вода? Или на вкус?.. Я окончательно выбился из сил, мысли пропадают, немые картинки тоже, а звуки я представлять разучился. Я недолго полежу в пыли, в призрачном подобии отдыха, пока приведенный в исполнение адский приговор не поднимет меня снова на ноги и не потащит дальше по бесцветной пустыне, за которой нет горизонта, потому что неба тоже нет. >>

- Какой трагизм. Чем тебе помог бы горизонт?

- Кто здесь? – я не говорю. Я только вяло подумал, что никого не жду и на что не надеюсь.

- Как же ты мог... довести себя до такого, – Демон с укоризной смотрит мне в глаза и поглаживает мой лоб, испачканный в сухой земле. Он сидит на одном из бесчисленных валунов, а меня уже поднял и посадил на колени, и до его лица хочется дотронуться, чтобы убедиться... – Я настоящий. Ты забыл уже, зачем искал меня в начале этого пути по аду во имя искупления своего греха, но я... Я тебя нашел. Ангел... за свою ужасную любовь к тебе я проклят Богом, и в Его небесном граде мое имя предано забвению. Но был один прекрасный юноша, который сжалился надо мной и приютил потерянную душу. Я не нашел покоя, но я вошел обратно во Тьму, свою мать, и мог бы слиться с ней, родившись заново... но однажды я уже сделал так, и вот плачевный результат моего безрассудства, – кончиками пальцев он раздвинул мои губы, и я... почувствовал. Почувствовал его нежное прикосновение. – Ты узнал, что мы не братья, ты узнал, зачем я имплантировался в плод, чтобы суррогатная мать родила принцу даэдра близнецов, но ты так и не услышал от меня ни слова о том, зачем сам появился на свет. Я исправлю это досадное упущение.

>> Юлиус отогнул рубашку, обнажая живот. Гладкую кожу так же, как и семь лет назад, украшали неровно вырезанные буквы, складывавшиеся в “Radical”. Но они были странно нанесены... в своем зеркальном отражении. В догадках я терялся недолго – он усадил меня прямо, заставив оседлать его бедра, и прижал к себе. Обвивая его шею, я с запозданием понял, что наши надписи слились по контурам надрезов, четко, один в один. >>

- Я люблю тебя, – грустно промолвил он, скользя ладонями по моей талии вниз.