Radical (СИ)

- Освальд, юнец сдохнет, но не согласится. Зачем тебе его предательство? Дешевле силком напоить его кровью или зарезать к чертовой матери. Тем более, от него мало что осталось.

- Насильно обращенный в вампира, Эрик с яростью берсеркера растерзает всех нас и будет таков. Пусть тебя не вводит в заблуждение его худоба и кажущееся бездействие, ему хватит силы и отчаяния расшвырять и развеять по ветру целую армию. И убить его я не могу. Мы еще не выиграли эту войну. И пока фельдмаршал где-то поблизости, никто из нас не почувствует себя в полной безопасности.

- Фельдмаршал? Разве он в Сандре Льюне? Я видел только полковника Альберто... его удивленные глаза за миг до того, как ваши пташки прокусили ему глотку.

- Фрэнсис придет за сыном, тупица. Безоружный и лишенный большей части своих вояк. Мы ждем его с распростертыми объятьями.

- А если он приведет с собой подкрепление?

- Исключено. Но на случай каких-нибудь подвохов и непредвиденных провалов, Эрик – единственное, что у нас есть, чтобы остановить генерала и его неистовый гнев.

*

- Как тебе пришла в голову эта идея?

- Мне стукнуло двадцать два, я был глуп и бесстрашен, получил в распоряжение группу таких же, как я, молодых и амбициозных ученых. И разрешил им любые эксперименты. А еще я был одержим желанием получить наследника. Не подумай, что я такой основательный, семейный человек, беспокоившийся о будущем, вовсе нет. Причина, по которой я хотел зачать сына как можно скорее, в общем-то, банальна – это моя семья и традиции, мой род, прервать который было не то чтобы страшным позором, а... скорее, моветон, дикость несусветная... несмываемое пятно на репутации. Вообще ты уже понял, дурное, то есть не вписывающееся в рамки высших кругов, поведение категорически возбранялось: на меня смотрели бы косо, признали отщепенцем и в конце концов выперли бы из нашей аристократической общины. Вот так... жил я под давлением, и старшие родственники не позволили отвертеться от ранней женитьбы. Но я сам, разгульная жизнь, которую я вел, и постоянные военные баталии, в которые ввязывался под малейшим предлогом, угрожали оставить мою жену вдовой. Поэтому супружеский долг я выполнял с некоторым остервенением, а в итоге получил... дочь. Минерва серьезно пошатнула уверенность в собственной мужской силе, а возникшие у нее после родов проблемы со здоровьем грозили совсем поставить крест на моем потомстве. Мной были недовольны. Очень недовольны. И я отдался в руки биологов. Параллельно с их изысканиями я фантазировал о мире, который хочу подарить своему сыну. О жизни, настоящей, необыкновенной, яркой и запоминающейся. Короче, антагонизм великосветской скуки и владычества километрового списка правил этикета, с которыми я промаялся всё детство. Я ненавидел вставать по утрам в точно заданное время, одеваться в одну и ту же одежду, лопать один и тот же завтрак и уезжать в школу. Изо дня в день все повторялось, базовые уроки и факультативные занятия – сначала музыка и фехтование, затем верховая езда, стрелковое огнестрельное и холодное оружие, плаванье, всякая прочая ерунда... После школы – самый престижный университет страны, первые выходы в свет и завязывание деловых знакомств, все под строгим контролем – ледяными оценивающими взглядами отца и маменьки. Это было нужно. Но это было нудно, до оскомины на зубах. Ночью, пережив все учебные пары, званные обеды, ужины и коктейли, я уезжал в стрип-бары и дискоклубы и избавлялся от своей тщательной привитой родителями правильности и опрятности. Я наверстывал упущенное, кидаясь из крайности в крайность, из грязи в грязь как ненормальный. Черт возьми, ведь я до пятнадцати лет ложился спать ровно в 22:00! Без права засидеться перед сном даже на десять минут. И я... знаю, Ксюня, звучит глупо, но я просто решил подарить сыну ночь. Ту самую, которой так не хватало мне. Ту, что манила, завлекала и обещала мне гору неизведанных ранее ощущений, какие-то совсем другие знания о жизни и людях... – Фрэнсис понизил голос. – Тебя. Тебя она мне обещала и вот, наконец, дала.

- Не отвлекайся, – мягко попросил я и стал перебирать его пальцы, по очереди сжимая и поглаживая каждый. – Сын родился, фантазии отформовались в нечто конкретное?

- Сын еще не родился, а я приступил к строительству этого города. Я был только за то, чтобы Эрик со своей ночной сущностью оказался не одинок в мире обычных людей. Я дал добро на создание целого народа. В зачаточном, конечно, состоянии: на момент расцвета, то есть, до нападения вампиров, в Сандре Льюне насчитывалось всего 800 представителей новой расы, из них почти половина – младенцы второго поколения. Я хотел, чтобы мой сын возглавил их. Он вырос, самое время было передать ему бразды правления...

- Но ты не успел. Мда, упыри удачно подгадали время для захвата города, нарочно не придумаешь. Кстати, откуда они взялись?

- Хороший вопрос. А откуда твой Ангел взялся?

- Это отдельный разговор, Фрэнк. К традиционным вампирам Анджело не имеет никакого отношения, и я не хотел бы развивать больную тему сейчас.