Radical (СИ)

Конрад ухмыльнулся одним уголком рта. Чарльз так очаровательно теряется, не зная, что делать с обуреваемыми эмоциями...

- У тебя, должно быть, очень грубые ласки, – заметил Фрэнсис тихим голосом, то ли с иронией, а то ли сочувственно. – И пощады мне особо ждать не придется.

- Я не... что ты болтаешь, Фрэнк, – Блак окончательно растерялся, не в состоянии представить себя и фельдмаршала в постели. В одной из тех поз, от которых желудок в ужасе выворачивался, но во рту, как ни странно, пересыхало в предвкушении.

- Расскажи, как это произойдет, – чуть громче вымолвил Конрад, следя за реакцией только лишь Ксавьера. Серафим был уже свой в доску, да и близостью с великаном-майором его не удивить.

- Не могу, – Блэкхарт выглядел таким несчастным, что всем (за исключением фельдмаршала) захотелось прекратить его страдания. – Фрэнк, я не могу! Ты никогда не прекратишь издеваться надо мной. У меня в голове не укладывается даже то, что ты хочешь. И как ты это хочешь.

- А как я хочу? – не унимался Фрэнсис, уже откровенно веселясь.

- Подчиниться мне, – вдруг жестко выдал Блак и вытянул руку, преграждая ему путь. Фрэнк нарочито медленно натолкнулся на нее, был схвачен и прижат к мощной груди. Прочувствовал, как больно можно взяться за талию, не делая резких движений, и вообще... незаметно для окружающих.

- Именно, – выдохнул он в лицо майора, удержавшись от болезненной гримасы. – Это будет наша новая субординация. В спальне и нигде больше.

- Но ты для меня Бог, – Блэкхарт расслабил руку, надеясь, что генерал вырвется, но тому, похоже, нравилось медвежье объятье. – Я не сумею. Мне легче молиться на тебя, чем...

Фрэнсис дотронулся до его уха. Ампутированного. Они молча посмотрели друг на друга.

- Ты прав, – флегматично заметил Асмодей, касаясь острым языком места, где была отрезана мочка, а потом прислонил голову к голове Блака – как раз был с ним одного роста. Маслянисто-черные волосы, упавшие на щеку, и их сладковатый кофейный запах показались майору даже большим сумасшествием, чем само нежданное появление демона. – Когда смотришь издалека через витражное окно, человек на стене похож на икону. И не проблема, что он развратен, как чертова дюжина тайских трансвеститов. Проблема появляется, когда подходишь ближе. Он ест горстями таблетки, вскармливая тараканов в башке, ходит исключительно в черных носках, пьет за завтраком воду, не читает газеты, истязает заключенных... и трахает иногда парней. Ты прав, его сложно поставить в положение лежа, с раздвинутыми ногами. И да, ты прав, его страшно брать. Вдруг на следующий день тараканы скажут ему, что это было ошибкой? Дорежет ухо, задушит и скормит акулам. Ты снова прав – он не прекращает развлекаться. Но в одном все-таки прав он, – темптер повернул голову, позволив полюбоваться своим дьявольским профилем и мертвенной бледностью кожи. – Тебя следует совратить. Думаешь, что тебе нечего терять, но ты просто не знаешь... каково это – когда тело послушно выгибается в руках, поддается тебе и твоим нетерпеливым движениям, когда оно льнет к тебе, раскрывается, беззащитно и доверчиво. Когда ты волен сделать что угодно и как угодно больно... но не делаешь, потому что это тело любимого. Ты беспокоишься о какой-то ерунде. Когда Фрэнсис обнажится и заглянет тебе в глаза так же, как заглядывает сейчас, ты не будешь помнить ничего, кроме него, и видеть будешь только его, и хотеть будешь лишь одного. И он это знает. И он этим пользуется. Поэтому в подчинении ты у него, а не наоборот. Но он подарит тебе иллюзию своего плена, и будет она реальностью, и ты не отличишь это от настоящего плена и покорности, потому что он... твой Бог. И для тебя сотворит что угодно.

- Моди, зачем ты это делаешь?! – вскричал Кси, не веря своим ушам и... ничему не веря.

- Я выполняю работу, лапочка, – он нацепил дежурную улыбку насмешливого порока. – Не моя вина, что не всегда понятную. Ничего личного.

- Значит, тебе все равно?

- Ангел бы понял и разъяснил. А я тороплюсь.

И демон исчез, как обычно, оставив недоумение и немножко страх. Дезерэтт всем своим видом просит воздержаться от расспросов, и я просто обнимаю его в надежде найти поддержку. Под его крылом... конечно, мне уютно. Он любит меня, хотя любовь Фрэнсиса привлекает сильнее. Потому что она грязная, спонтанная и сумасшедшая, как бег под дождем после сильной накурки, убивает наповал, разливая первобытный ужас в крови и мурашки под кожей.

- Кто это такой? – выговорил Блак, озираясь в неприятном изумлении.

- Карточный король. Хозяин игорных домов ада. Появляется, когда ты чего-то хочешь, но сомневаешься. И помогает тебе преодолеть себя. Ему нужно, чтобы ты выбрал секс, и он просто доказывает, что секс нужен тебе больше всего на свете, – серафим невинно пожал плечами. – Мы идем дальше или нет?

- Значит, ты знаком с ним? – напряженно спросил Блэкхарт, стараясь смотреть на дорогу, а не на Фрэнсиса. – Ты не удивился.