Radical (СИ)

Какие словечки... а я доверчиво проглотил наживку, как болван последний. Но теперь не стану парировать. Отстранился от нее и пошел рядом. Минерва едва держится за мой локоть кончиками пальцев. Почему это так невыносимо? И приятно, и бесит.

- Не играй со мной, – тихо попросил я, когда мы поравнялись на дорожке с Чарльзом – он ждал меня с охапкой синих (ну почему всегда синих?!) роз... но, наверное, я поразил его своим появлением в компании Минервы слишком сильно. Он так и остался стоять, разинув рот и глядя нам вслед. – Твой хахаль уже поступил в океанариум в нескольких заколоченных ящиках в числе остального дневного рациона для тигровых акул. А ты? Все еще хочешь смерти?

- Зачем давить и запугивать? Я не боюсь ни черта, ни Бога, ни Фрэнка, – теперь она замерла сама у какого-то розового куста. Наклонилась к одному душистому цветку в центре, глубоко вдыхая аромат. – Лучше подержи меня, – она слепо протянула назад руки, нашла мои и положила себе на талию. Талия у платья была завышена... сразу над своими пальцами я почувствовал ее грудь, под действием силы тяжести стремившуюся вырваться из корсета. Минерва потянулась к другому цветку, отклоняясь от меня все дальше... и мне пришлось сжать ее. И задохнуться.

- Леди, на нас смотрит Блэкхарт, – я попытался выпрямить ее, но Минерва рассмеялась. А ее грудь при этом... бля...

- Пусть смотрит. Надеюсь, мужу будет любопытно послушать его доклад о сегодняшнем дне, – она, кажется, нашла, что хотела, и сорвала с куста маленький бутон, с зеленовато-белыми, почти прозрачными лепестками. – Жаль, изумрудных сортов роз нет. Возьми, это тебе. Очень похоже.

- Я молодой и зеленый? Вы правы, похоже.

- Нет. Это ты в прошлом... недалеком, – она выпрямилась одним гибким движением и запрокинула голову назад, мне на плечо. – И я очень завидую тому, кто распустил бутон...

Что за разговоры?! Еще и таким тоном. Закрыл бы себе уши, но я все еще ее держу... обнаружив самую великолепную точку обзора под корсет.

- Чего ты хочешь от меня? Я ведь всего лишь марионетка с симпатичным личиком и крепкой задницей.

- Извини. Ты обидчивее, чем показался вначале. Давай вызывающе одетая старушка поедет на шоппинг, успокоит нервы, купив тысячный комплект сексуального нижнего белья, а когда вернется, покажет тебе его.

- На себе?

- Могу и в упаковке.

- А на себе?

- А на себе могу ничего не показывать.

- Тогда зачем ездить?

- Чтобы чувствовать себя увереннее, раздеваясь перед тобой, дурачок, – ее смеющиеся глаза в тонкой сеточке морщин окончательно потеряли надменность. И стыд. Минерва потерлась щекой о мой подбородок. Мне почему-то стало казаться, что я сплю.

- Ты же только что потеряла любовника! Его убили... и не самым естественным способом.

- Ксавьер, ты еще не забыл, кто я? За двадцать с лишним лет супружеской жизни я привыкла к Фрэнсису и всем его проявлениям. У него отличный вкус, почему бы не воспользоваться хоть раз шансом разузнать подробнее, чем и кем заняты его мысли, раз мне там больше нет места, – она довольно закрыла глаза, мягкие губы коснулись моей шеи...

Мда. Вчера я переспал с фельдмаршалом, сегодня, возможно, пересплю с его женой. Что будет завтра? Жизнь хочет превратить меня в циничного разрушителя собственной души. Ангел... мне совестно думать о тебе. Если ты не отвергнешь меня, то я сам себя уже презираю и гнушаюсь.

*

Блак мелко дрожал от злости. Молокосос позволяет себе такие вольности, за которые фельдмаршал должен был бы его десять раз сгноить в самом паршивом застенке. Его заигрывания с Минервой не просто приводят в бешенство, но еще и смертельно бьют по самолюбию.

Санктери так легко удалось завладеть вниманием несравненной женщины! Той, на которую он сам никогда не дерзнул бы поднять глаза, не допустил бы самой мысли добиться ее. Кси очаровал Минерву, ту самую Минерву, которой он втайне поклонялся в течение долгих-долгих лет... еще с момента, как сам познакомился с ней, а потом познакомил Фрэнсиса. Чарльз прекрасно знал, что молодая, умопомрачительно красивая аристократка не выберет простого солдата. Будущий фельдмаршал, равный ей по крови и статусу – единственная возможная партия. Но зато ее выбор позволил Блаку остаться рядом. На почтительном расстоянии, но ближе, чем кто-либо другой мог дотянуться.

И вот она идет к особняку, плавной королевской поступью, блестящие черные волосы, как обычно, собраны в тугой узел и скреплены японской заколкой, но несколько непослушных локонов выбиваются, спадая на лицо... и на устах играет озорная улыбка пятнадцатилетней девчонки. Минерва проходит мимо, а он роняет охапку злополучных роз, потому что ее серые глаза... никогда они еще так не горели. Обреченностью и горьким торжеством.