Radical (СИ)

~~~ Я не помню день своего рождения. Я не имею понятия о собственном существовании. Я не отвечу на вопрос, что значит – быть серафимом. Я не бесцелен, наоборот... но я не нахожу целей в том стройном механизме жизни, что создал Бог, и частью которого Он создал меня. Я не Его сторонник, сколько себя помню, я высмеивал Его планы, а потом просто ушел. Переметнулся к врагу, стал предателем, это правда. Но сердца я не имел, душа моя не горела, я не стремился ни пасть, ни возвыситься, я был солдатом-наемником, ни больше, ни меньше. И мне все равно, на чьей стороне сражаться. И Бог, и Люцифер оставались для меня загадочными тактиками и стратегами в большой и нелепой войне, что растянулась в бесконечность. Я же был пехотой, стрелявшей туда, куда укажут.

Мне все еще плевать, кто из них победит. Я пришел на землю, я отдал огромную силу, а взамен получил средства, чтобы наполнить пустоту внутри себя. Я занимался саморазрушением, и меня ни капли не волновало, что произойдет, когда я уничтожу последний нетронутый наркотиками кусочек своего разума. Деструкция делает свое дело слишком медленно. Я успел забыть, к какому жуткому завершению цикла веду себя.

Но сегодня я вспомнил.

Сегодня я пробудился и нащупал внутри километры колючей проволоки. Каждый ее шип обращен стальным острием к маленькому шевелящемуся комку из крови, плоти и астральных лохмотьев, что у меня еще остались. И это он, биологический насос, пригнал меня в самый глухой и скорбный час ночи, в комнату, где спит человек, познакомивший меня с болью. Его ресницы подрагивают во сне... вслед за ними дрожит сердце. Но с каждым таким движением шипы, что ощетинились всего лишь в миллиметре от него, вонзаются... и я дергаюсь. Я словно умираю. И никто не в силах мне помочь. До рассвета... ~~~

Дезерэтт бесшумно соскочил с подоконника и прошел к кровати... легким, скользящим шагом, который ему не принадлежал. Сел на пол, сложив длинные ноги по-турецки. Тонкое белоснежное лицо, что также принадлежало не ему, оказалось вровень с лицом спящего. Ксавьер лежал на боку, безмятежно дыша во сне, удовлетворенный своим властолюбивым любовником дважды. Кровь и сперма на его стройных ногах высохли до светло-бурых пятен, запах выветрился в ночной воздух, осталась природная сладость золотистых волос и фарфорово-бледной кожи. Фрэнсис прижимался к нему сзади, ревниво обнимая сильными руками за талию, не отпуская даже сейчас, когда добыча полностью сдалась... И, в отличие от Кси, он не спал. Расширенными глазами фельдмаршал смотрел на незваного гостя. Никто не произнес ни слова.

Серафим улыбался. Конрад сжимал золотоволосого малыша крепче, забыв, что может разбудить. Неизвестно, о чем он думал, но определенно боялся, что Ксавьера отнимут... именно сейчас, когда они с грехом пополам все-таки наладили отношения. Дэз продолжал смотреть на них, с тем невозможным выражением, от которого у Фрэнсиса взмокли ладони, и он нарушил тишину.

- Кто ты?

Серафим исчез. В его планы не входило представляться раньше времени. Риск разоблачения тоже был. Хотя Фрэнк никогда не видел Ангела... все равно. Темптер не велел являться до восхода солнца. А он пришел лишь потому, что хотел подготовиться. Увидеть еще раз белокурого подопечного, внушить в себя уверенность, побороть тоску, побороть ревность... вид обнаженного фельдмаршала не способствовал ничему из перечисленного. Но он постарается абстрагировать свое сознание от естества Ангела, не плакать, не кричать... заморозить себя и глупую мешанину чувств, что вызвали эти двое. Их хотелось убить, их хотелось трахнуть... обоих. Но он не должен, Господи, он должен вжиться в свою роль, это так трудно, ведь Энджи абсолютно на него не похож.

~~~ Четыре часа. Каких-то сраных четыре часа осталось! Я справлюсь. Я не имею права на ошибку. Асмодей... я поквитаюсь с тобой за эту муку позже. Хотя кому как не тебе – знать... и чувствовать... все, что почувствовал сейчас я. ~~~

Пьяной походкой серафим вышел на обочину дороги и поймал такси.

А Фрэнк в смятении еще долго не мог уснуть. Он не особо разглядел в красноватой полутьме комнаты незнакомца, но его лицо, полускрытое длинной челкой, предательски красивый изгиб губ, четко очерченных, просто идеальных... и взгляд, особенно взгляд, смешанные в невообразимых пропорциях страсть и ненависть... заставили кричать. Долго, больно и громко... и этот крик ему пришлось похоронить глубоко внутри себя, чтобы не растревожить спящее рядом сокровище. Старые полунасмешливые мысли о дьяволе и вызове, который тот ему бросил, вернулись. Но теперь стало совсем не до смеха.

«Мне нечего тягаться с властелином ада. В гордыне своей и глупости я думал, что он пришлет несчастье, а он прислал мне любовь... И поздно отказываться от проклятого дара, я не расстанусь с Кси, ни за что, сам заплачу чем угодно за право быть с ним. И, похоже, уже начинаю платить».

*

- Мод, мне нехорошо. Можно я поеду тоже и удостоверюсь?