Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски

Двадцать шестого февраля 1929 года Свен Кьяер, расследующий случаи отравления радием, прибыл к зданию суда небольшого городка Оттава. Он удивился, как там тихо; в этот день должны были состояться слушания по делу Эллы Круз, и, с учетом какофонии, спровоцированной исками радиевых девушек на востоке, Кьяер ожидал большей шумихи. Тем не менее вокруг почти никого не было – ни одна фотовспышка не озарила темноту спящего города.

В самом зале суда во время слушаний было так же спокойно: ни толп журналистов, ни свидетелей-знаменитостей, ни состязающихся между собой адвокатов. Все ограничилось лишь тем, что адвокат семейства Круз Джордж Викс встал и попросил отложить слушания. С учетом толчка, который дали иски в Нью-Джерси, Кьяер был удивлен, что тот не стремится ускорить рассмотрение дела.

После заседания Кьяер поговорил с Виксом и узнал причину его решения. Адвокату приходилось несколько раз ходатайствовать о переносе слушаний, потому что он ровным счетом ничего не знал про отравление радием – и не мог найти в Оттаве ни единого врача, который предоставил бы ему соответствующую информацию. Семья просила в качестве компенсации 3750 долларов (51 977 долларов), что было весьма скромно с их стороны, однако если так будет продолжаться и дальше, то они не увидят ни единого цента. Викс не мог разыскать никого, кто объяснил бы ему, что такое отравление радием, не говоря уже о том, действительно ли Эдна умерла именно от него. Ее родителей проинформировали, что единственным способом что-то доказать является эксгумация тела их дочери, однако это стоило 200 долларов (2772 долларов), а таких денег у них не было. Дело осталось в подвешенном состоянии.

Кьяер продолжил свое паломничество по городу. Он обзвонил всех стоматологов и других врачей, обещавших сообщить ему, если у кого-то из красильщиц циферблатов обнаружатся симптомы отравления радием. Как и прежде, они не знали ни одного подобного случая.

Он также посетил студию Radium Dial. Работа там по-прежнему кипела вовсю – женщины дружно раскрашивали циферблаты. Кьяер встретился с управляющим и запросил результаты проведенных компанией тестов.

Radium Dial теперь регулярно проводила медицинское обследование своих сотрудников – хотя девушки и замечали, что, как и раньше, перед обследованием их разделяли. Кэтрин Вольф вспоминала: «Лишь однажды [меня] вызвали для физического осмотра [в 1928-м], в то время как других девушек, здоровых на вид, обследовали регулярно».

Кэтрин Вольф не была особо здоровой: она по-прежнему хромала, а совсем недавно начала падать в обморок. Обеспокоенная, она поинтересовалась у Рида, можно ли ей вновь увидеться с корпоративным врачом, однако он ей отказал. Она убеждала себя, что беспокоится по пустякам. Компания заверила, что проведенные экспертами тесты не выявили у нее каких-либо проблем со здоровьем, и поклялись, что закрыли бы студию немедленно, если бы существовала какая-то опасность.

Тем временем работы в студии все прибавлялось. Когда шумиха в Нью-Джерси улеглась, количество заказов вновь поползло вверх, достигнув отметки в 1,2 миллиона часов в год. Бизнес вернулся в свою колею.

Вместе с тем проведенная инспекция в Radium Dial вызывала у Кьяера беспокойство. У двух работниц лаборатории из Чикаго наблюдались изменения в составе крови, указавшие на недостаточность принимаемых фирмой мер безопасности. Кроме того, девушки по-прежнему обедали прямо в студии, не помыв руки. Кьяер заключил: «Необходимо принять дополнительные меры для защиты сотрудников».

Он встретился с Джозефом Келли, президентом, который заверил, что фирма «будет оказывать вам все необходимое содействие». Внимательно ознакомившись с результатами обследований, Кьяер теперь хотел отдельно поговорить про двух работниц, в том числе об Элле Круз. Кьяер заявил: «Я считаю, что не могу [в своем расследовании] не рассмотреть этот случай». Он запросил подробную информацию по обеим девушкам, но президент фирмы предоставил только даты их трудоустройства – толку от этого было мало. Время у Кьяера заканчивалось, так что он не стал дальше донимать компанию; он решил, что все равно узнал достаточно.

Таким образом, в своем отчете, который девушки из Radium Dial так никогда и не увидели, он написал: «У одной красильщицы циферблатов, Маргарет Луни, девушки двадцати четырех лет, работавшей на студии в Иллинойсе, тестирование с помощью электроскопа в 1925 году выявило наличие радиоактивности. В 1928 году был проведен еще один тест, показавший, что она по-прежнему была радиоактивной… Полную информацию получить не удалось, и фирма отказывается называть ее болезнь отравлением радием, на которое проведенные тесты ясно указывают».

Маргарет Луни. Компания заверила ее, что «ее здоровье не вызывает нареканий». Ей сказали, что тесты не выявили ничего, о чем бы ей стоило беспокоиться.

Она понятия не имела, что ее ждет.

Пег Луни улыбнулась Чаку Хакенсмиту из красной тележки, в которой сидела. Немного смущенно она поблагодарила его за помощь.