Радикальное спокойствие. Созерцательные практики для глубинного благополучия

Процесс укрепления трех качеств сосредоточения иногда сравнивают с пирамидой. Ее прочная основа – это расслабление, которое должно охватить и тело, и ум. Отпуская избыточное напряжение, мы стараемся – насколько это слово вообще применимо к процессу релаксации – не потерять ту ясность, с которой начинали. Мы учимся расслабляться, но не поддаваться сонливости и вялости.

На следующем этапе тренировки нас ожидает средняя часть пирамиды, устойчивость внимания – способность сохранять фокусировку на избранном объекте, при этом избегая ненужных движений тела и неусидчивости ума. Укрепляя устойчивость, мы учимся не терять расслабления: по сути, учимся сосредоточиваться без избыточного напряжения тела и ума. Наконец, третье качество, подобное навершию строения, – это ясность, то есть четкое и яркое осознавание объекта, свобода от вялости. Постепенно укрепляя ясность, мы стараемся не потерять ни устойчивости, ни расслабления.

В конечном итоге все три качества объединяются в едином процессе сосредоточения: мы расслаблены, как сама земля, устойчивы, как вырастающая из земли огромная гора, и лучезарны, как озаряемые солнцем снежные вершины. В этом контексте важно понимать: хотя некоторые практики могут делать больший упор на одном из аспектов сосредоточения, любой полноценный метод укрепления внимания[18] должен вести к развитию всех трех столпов. Наша практика сосредоточения не должна ограничиваться исключительно устойчивостью или исключительно ясностью – важно присутствие всех трех компонентов.

Три качества концентрации во многом связаны с состоянием эвдемонии. Для начала достаточно спросить себя: в каком состоянии мы более эффективны и счастливы – в расслабленном, устойчивом и ясном или же в напряженном, неустойчивом и притупленном? Ответ должен быть очевиден – но чтобы он не был абстрактным, мы можем упражняться в развитии внимания и чутко отслеживать свое состояние день за днем. Рабочая гипотеза, которую мы сможем постепенно проверить, такова: укрепление трех качеств сосредоточения ведет и к усилению субъективного чувства благополучия, и к повышению личной эффективности. Развивая три аспекта пластичности внимания, мы укрепляем свою способность более чутко, мудро и сострадательно откликаться на происходящее внутри и вокруг.

Взращивая качества концентрации, мы противодействуем своей привычке бесконтрольно следовать за собственными мыслями – теперь не только на уровне тела и речи, за которыми мы учились следить в практике этики, но и на уровне ума. По сути, мы делаем первые шаги к тому, чтобы обрести контроль над самим сознанием. При этом контроль не развить просто силой воли, просто принуждением: бесполезно говорить уму «Заткнись!». Попытки подавлять мысли даже вредны: как показывает опыт практикующих, они могут привести к ослаблению наших когнитивных способностей. Вопреки стереотипу, правильная медитация – это не состояние безмыслия, в котором творческая активность ума подавлена, а постепенное движение к свободе – свободе не верить мыслям и направлять энергию ума, лежащую в их основе, в иное русло. Развив мощный уровень сосредоточения, мы можем при желании временно оттянуть от мыслей сам свет осознавания – так мысли окажутся обесточены. Подлинно глубокое сосредоточение действительно свободно от бесконтрольного бурления грубого ума, но не предполагает насилия над сознанием: в отношениях с собой мы развиваем виртуозность, а не жесткость.

Памятование и самонаблюдение

Что же, если не просто усилие воли, помогает нам развивать расслабление, устойчивость и ясность? Две невероятно важные психические функции[19], которые называются памятованием и самонаблюдением. Памятование определяется как способность не забывать объект, прежде знакомый нашему уму; по сути, это функция незабывания. Именно в термине «памятование» заключен классический смысл санскритского понятия смрити (на пали – сати), которое мы также часто переводим на современный русский язык словами «осознанность» и «внимательность» (а на английский – словом mindfulness).

В отличие от осознанности в популярном понимании – осознанности, полностью ориентированной на переживания текущего мгновения, – памятование как умственная функция может в том числе удерживаться на объектах, связанных с прошлым или грядущим, – например, на некой цели. Сохраняя памятование, я могу мгновение за мгновением удерживать в уме желание в будущем достичь умственной свободы: помнить о цели, которая пока не реализована. Кроме того, эта умственная функция вполне может сопровождаться конструктивными формами анализа – а стало быть, совсем не обязательно полностью исключает наличие каких-либо суждений, что предполагается в современных интерпретациях.