Радин

Хотел бы я открутить эту пленку назад, на утро воскресенья, и снова оказаться в купе ночного поезда, где попутчик спустил ноги с полки и принялся рассуждать в темноте, оказаться там – и крепко заснуть как раз в тот момент, когда прозвучало: галерея Варгас, возле ратуши.

* * *

Двери в галерее были нараспашку. Возле входа стоял фургон с нарисованным на кузове идальго в желтой шляпе, двое парней разгружали ящики с надписью Garrafeira Nacional.

– Мадеры нужно больше. – Растрепанная Варгас стояла в холле с телефоном. – Привезите сыр и фрукты за два часа до начала!

Она помахала ему рукой и ткнула пальцем в сторону кабинета, Радин прошел туда, но садиться не стал. Стоя у окна, он увидел, что фургон развернулся и уехал, на мостовой осталось несколько связок соломы.

– Гарай жив, он сбежал из госпиталя, – сказал он, когда Варгас появилась в дверях.

На ней был белый свитер до колен и вязаные колготки. В галерее было холоднее, чем на улице, наверное, из-за железных стен.

– Вы пришли, чтобы это сообщить?

– Думал, это важно. К тому же я должен задать вам несколько вопросов.

– Как частное лицо? – Она встала на колени и принялась распечатывать одну из коробок с надписью «fragile». – А вы принесли мне деньги, которые выманили обманом?

– Нет, я их уже отработал. Вы получили книгу, а полиция до сих пор не узнала о вашем спектакле на мосту. И о том, что вы собираетесь выставить на аукцион картины сомнительного происхождения. В монографии Крамера описана совершенно другая серия, а он был к художнику ближе всех и вряд ли мог ошибиться.

– Да вы никак пугать меня явились. – Варгас дернула за ленту, и коробка с треском распахнулась. – Сами вы сомнительного происхождения, компанейро. А в подлинности картин сомневаться не приходится.

– Это почему же?

– Я сама покупала для Понти эти холсты. И отправляла с курьерской службой, еще в ноябре. Льняной холст с двойным плетением, двести на двести шестьдесят, семь штук. Рамы я купила у антиквара. Дерево, бронза, золочение, девятнадцатый век.

– Надо же, какая точность. Только зачем вы отправляли их в ноябре человеку, который утонул в конце августа?

– Это же перформанс. – Она ловко вынимала слои гофрированного картона, один за другим. – Художник должен был вернуться к гостям через минуту после того, как они проводили глазами летящее в воду тело. Будто монах Даомин, побывавший в царстве мертвых. Появиться в момент наивысшей растерянности, чтобы доказать, что искусство – это великий обман, утешительная мистификация, возвращающая к жизни.

– Но художник не вернулся.

– Да, затея провалилась. И в чем здесь состав преступления?

– В том, что в реку прыгнул другой человек. Зато на приеме было полно людей, весь город печалился о гибели Понти, и теперь, спустя полгода, вы продадите картины дороже, чем следовало ожидать.

– Я не могла рисковать. Любовь публики хуже героина, она полностью подменяет вам кровь. Но прыгать в ледяную воду, когда тебе за пятьдесят и ты плаваешь только по-собачьи? Никакая доза такого не стоит.

– Потому прыгнул тот, кого было не жалко?

– Кристиан сказал, что он крепкий парень, который за деньги прыгнет даже с виадука Мийо. – Она с грохотом вывалила из коробки груду железных менажниц. – Я велела исполнителю немного последить за Понти, запомнить его вид и походку. Купила ему красный свитер.

– А если бы мэтр не согласился на подмену?

– Я предпочитаю обдумывать проблемы по мере их поступления. Когда Алехандро не вернулся с моста, я стала думать, что он изменил сценарий и прыгнул сам. Но через некоторое время получила записку: он просил прислать холсты, уголь и краски.

– То есть он собирался работать. Как ни в чем не бывало.

– Я говорю с вами лишь потому, что не хочу скандала. – Варгас поднялась с колен, достала платок и вытерла руки. – Но это не дает вам права изображать здесь правосудие!

– Я бы на вашем месте тоже опасался. Узнай публика подробности этой сделки, ваша репутация превратилась бы в горстку пепла, ведь вы обманули целый город, да что там, всю страну.

– Вы за мою страну переживаете? – Она внезапно улыбнулась. – Переживайте лучше за свою, камрад. У вас там каждый день всплывают грязные подробности, а вам хоть трава не расти!

Гарай

В мыслях деревья растут быстрее! В две тысячи шестом я мысленно посадил яблони во дворе, прямо напротив забора, чтобы закрыть стену кирпичного завода, разорившегося еще до моего рождения. Я сказал об этом Понти, и он засмеялся: это тема моей новой серии, удивительно, что ты ее угадал. Я всегда мог угадывать его мысли, он, бывало, посмотрит на девчонку в коридоре академии, а я уже знаю, чем все кончится.

Когда он женился на Доменике, я сразу сказал, что она не Доменика вовсе, а Ника – богиня победы, из тех, что простирают над мужчиной крылья, а потом ставят на него маленькую ступню. Тело у нее было бескостное, текучее, казалось, она доверху набита гусиным пухом, она так прямо садилась на стул посреди холодной аудитории, что на животе не было ни единой складки, руки на коленях, пупок сияет.