Радин

Я ждала его каждую ночь, представляла, как он идет по крыше, огибая башенки с люкарнами, лежала в темноте, зная, что сейчас щелкнет балконная задвижка, звякнет ремень, заскрипят пружины. Иногда он медлил возле кровати, будто на вышке для прыжков в воду, наверное, ему казалось, что он совершает что-то запретное.

Я думала о том, что всю осень он смотрел на мое тело как на битую дичь и омары какого-нибудь Снейдерса, его волновали только складки на тюле, один раз он даже облил меня водой, и я чуть насмерть не простыла. А теперь это тело заставляет его пробираться по крыше из одного конца здания в другой, это не слишком опасно, но требует сноровки. Так вышло, что ему дали каморку на стороне жильцов, а мне – комнату на стороне персонала, между ними на ночь запирают двери, уж не знаю почему.

Когда в октябре мне прислали записку с приглашением, я приехала в мастерскую, думая только о том, чтобы сохранить нашу комнату. Ивану некуда будет вернуться, если я перееду, говорила я себе, у него должна быть башня и подъемный мост на случай отступления. В том, что однажды ему придется отступать, я не сомневалась.

К тому времени я стала пропускать репетиции. В школе меня бесило практически все, особенно запахи: запах пасты для паркета, запах карболки в туалетах и запах какао в столовой. Мои уши закрылись для небесной музыки – так писал один иезуит примерно триста лет назад. Двадцатка в час была спасением, я заплатила хозяйке, и она перестала выскакивать из своей двери, будто кукушка из часов, каждый раз, как я поднимаюсь на чердак.

В ноябре было холодно, и я позировала в свитере и шерстяных носках. На портрете у меня голая грудь, но ее дописали позднее, вклеили, как однажды Крамской вклеил лоскут с головой Некрасова в картину, написанную по памяти.

Ездить в Матозиньош было хлопотно, с двумя пересадками, а велосипед я продала. Иногда я встречала там служанку с виллы, которая почему-то сразу уходила. Когда Понти закончил серию, то ей показал, а мне – нет, хотя я очень просила.

Я пришла с репетиции, а она уже сидела, сложив лапки, в гараевском кресле и умильно взирала на холсты. Я нарочно задержалась в прихожей, встала за дверью, чтобы не спугнуть ее комплименты. Но то, что я услышала, заставило меня развернуться, выйти на цыпочках и долго, беззвучно смеяться на крыльце.

Радин. Понедельник

Утром он забыл, что горячей воды не будет, и напрасно прождал минут десять, сидя на краю ванной, куда лилась ледяная струя. Кое-как сполоснувшись, он вышел на галерею голым, чтобы согреться, – солнце стояло высоко, и город подсыхал, будто белье на ветру. Растения под навесом совсем завяли, хотя Радин поливал их каждое утро, а горшок с бальзамином выставил на перила, чтобы тот набрался дождя.

Кто-то громко рассмеялся внизу, во дворе, потом крикнули что-то вроде meu lindo, красавчик! Радин подошел к перилам, посмотрел вниз и увидел себя в пластине зеркального стекла, косо стоящей у стены новостройки. Стекло смотрело вверх, будто солнечная батарея, и отражало фасад дома под углом, позволяя видеть коляску на соседской половине, сушилки с бельем и голого Радина. Рабочие, которые привезли витрину, стояли, задрав головы, и Радин помахал им рукой, глядя на свое отражение в голубоватом стекле.

В три часа пополудни он вышел из дома, каморка Сантос оказалась запертой и он вспомнил почему: у нее сломался телевизор, и она ходит смотреть его в кафе, в соседний квартал. Радин сразу направился в сторону реки, решив, что выпьет кофе в заведении под названием «Mirajazz», где веранда была одной из лучших в Мирагайе.

Насколько очевидно, что отравление Гарая связано с убийством на вилле? Он мерцает в глубине преступления, как маятник за стеклом деревянных часов, но доказательств этой связи нет. В детстве Радин сам сидел в таких часах: дома у них стоял напольный «Gustav Becker» с двумя латунными гирями в виде груш.

Предположим, что хозяйка галереи чиста, думал он, заходя в орчатерию, где в стеклянном конусе ходуном ходила белая ореховая мякоть, иначе – зачем ей нанимать детектива, который может докопаться до ее участия в деле? И с какой стати ей помогать ассистенту избавиться от тела? Вот я, стал бы я помогать в таком деле хоть одному из своих знакомых? И пальцем не пошевелил бы!

Радин спустился к реке по облупленной руа Гонзага, миновал вечно закрытую церковь с изразцовым фасадом и еще издали увидел, что свободных столиков на веранде нет. На набережной лежали кучи щебня и возились дорожные рабочие в желтых комбинезонах, а река была пустой и светлой, словно перед штормом.

Однако Варгас пришлось устроить Гараю выставку в феврале. Может, она заказала ему подделки и расплатилась неделей в железном зале? Тогда почему она не боится? Почему она уверена, что у нее подлинный Понти?