Радио Судьбы

В голове у Ластычева немного гудело — двухметровый десантник бил хорошо, на учебных занятиях не терял времени даром.

Он вдруг вспомнил своего ефрейтора — Ваню, как тот спрашивал, болит у него голова или нет.

«Сейчас я бы ответил — да. Но это тоже к делу не относится».

Он умел отключать боль, не замечать ее, если требовалось.

Ластычев продолжал курить, то и дело поднося короткий окурок к губам. Спичек у него не было, поэтому он решил прикурить следующую сигарету от этой.

Некрасов положил чемоданчик в машину, тент был снят, и Ластычев хорошо это видел. Он положил чемоданчик на переднее пассажирское сиденье, хотя брал его с заднего.

«Нестыковочка. Или — знак?» — подумал Ластычев и широко улыбнулся приближавшемуся капитану. Он поднял окурок и уважительно покачал головой.

Лицо Некрасова осталось неподвижным.

И еще Ластычеву показалось, что чемоданчик стал немного тяжелее. Может быть, не слишком — таким ребятам, как Некрасов, все равно: что килограмм нести, что двадцать, — но все-таки по изгибу запястья, по проступившим сухожилиям мышц, когда он ставил чемоданчик на сиденье, Ластычев это заметил.

— Да. Но… В Бронцах было сто человек. Один к ста — этот счет меня не устраивает. Былев пожал плечами:

— Мне поручено доставить объект. То же самое написано в приказе министра обороны, который я вам передал. Давайте не будем останавливаться на частностях.

— Нет, я хочу именно остановиться. — Севастьянов повысил голос. — Я хочу, чтобы все присутствующие знали, что моя точка зрения по этому вопросу именно такова, и менять я ее не собираюсь. Будь моя воля — я бы его уничтожил. Взорвал бы к чертовой матери, чтобы даже следа от него не осталось.

* * *

— Вы позволите, Лев Сергеевич… Я хочу прежде высказать свое частное мнение…

— Вы можете изложить его в рапорте, — отрезал Былев. Мягко, но решительно. Ему удалось и соблюсти субординацию, и дать понять старику, что его мнение никого особенно не интересует.

Севастьянов приподнялся и выглянул в окошко.

«Урал» подъехал задним ходом к бензовозу, солдаты прицепили трос к фаркопу. Грузовик заревел, и цистерна стала медленно отползать.

— Пока еще есть время, я прошу меня выслушать. Я хочу, чтобы это было не только в моем, но и в вашем рапорте. Былев развел руками — как вам будет угодно.

— Я считаю, — генерал говорил четко и кратко, — что этот объект никуда перемещать нельзя. Мы должны уничтожить его на месте. Объект опасен — вы не можете этого отрицать. Он заставляет людей творить немыслимые вещи. У меня есть достоверные сведения, что никого из жителей деревни Бронцы в живых не осталось. Они перерезали друг друга, словно взбесились. То же самое было и с патрульной машиной Ферзиковского РОВД. Вы должны это знать из сводки происшествий.

— От кого вы получили сведения про Бронцы? — немного бесцеремонно спросил Былев.

— От кого? — Генерал опешил. — От одного человека, которому я доверяю. Он, кстати, будет у нас проводником. Это мой бывший офицер, боевой офицер, и…

— Значит, он был там и остался в живых? — уточнил Былев. Это получилось само собой, непроизвольно.

Некрасов и Ластычев, стоявшие перед палаткой, коротко дернули головами, будто хотели переглянуться, но оба тут же вернули головы на место, причем каждый заметил движение другого. И каждый немного напрягся.

— Да. Именно так я бы и поступил. Потому что… Эта штука нам не нужна.

— Объект нуждается во всестороннем изучении, — начал Былев.

— После чего он окажется на вооружении, — закончил за него Севастьянов. — Вы не думаете, что это именно то, чего от нас хотят? А? Чтобы мы сами уничтожили друг друга с помощью этой штуки? Потому что это будет экономнее, чем вступать с нами в контакт?

— Я думаю, что мне следует исполнять приказ. И еще я думаю… Прошу меня извинить, товарищ генерал… но я считаю, что и вам тоже — следует исполнять приказ. — Былев покосился на лист бумаги, лежавший на краю стола.

— Отлично. — Генерал рывком поднялся. — Значит, переубедить вас мне не удастся? Былев тоже встал.

— Это не наше частное дело. Мы с вами не уполномочены решать такие вопросы.

— Хорошо, майор. Спасибо, что выслушали. И вам, Залина Александровна, — Севастьянов повернулся к Плиевой, — спасибо. Я надеюсь, что вы сможете четко отразить мою точку зрения в своем рапорте.

Плиева кивнула, Былев с усмешкой посмотрел на нее, как на сообщницу.

— Ладно. Не будем тянуть время. Я принял решение. Я поеду вперед — проводник покажет мне дорогу, а вы, майор, со своей техникой будете следовать за мной. Если дорога окажется в хорошем состоянии…

— Товарищ генерал! — перебил его Былев. — Я считаю, вам следует остаться здесь. Это — мое личное мнение. Можете отразить его в своем рапорте.

— По-моему, вы забываетесь, майор, — начал Севастьянов.

— У меня в машине — аппарат прямой связи с министром обороны. Давайте включим его и уточним все нюансы. Заодно можете высказать министру ваши соображения.

В палатке повисло молчание. Ситуация была патовой.

— Прекрасный сегодня денек… — раздалось с улицы. Дальнейшее произошло мгновенно.

— Прекрасный сегодня денек… — сказал Ластычев.