Радио Судьбы

— Ну что, Залина Александровна? — Генерал стоял перед сгоревшим бензовозом и смотрел в бинокль, прямо в просвет между обугленной кабиной и развороченной цистерной. — Кажется, мы победили, ничего не делая. Как говорили великие: «Выдержка — это оборотная сторона стремительности». Сейчас освободят шоссе, я наберу группу добровольцев, и Ластычев отведет нас к этой штуке.

Она хотела что-то сказать, но он ей не дал:

— Вас я с собой не возьму, даже не просите. Если потребуется — свяжу и оставлю в палатке. И не пробуйте меня переубедить. Как вы сказали: «Практически не поддается внушению»?

— Да.

— Вот видите? Положение обязывает. Так что остаетесь ждать на берегу. Это понятно?

Плиева поняла, что спорить с генералом бесполезно.

— ОНА больше не заработает, — сказала Залина.

— Голубушка, — с некоторой издевкой произнес Севасть янов, — откуда такая уверенность? Это ничем не детерминировано.

— Бьете меня моим же оружием?

— Наношу легкие уколы, не более того… Капитан! — Генерал обернулся к палатке и увидел, что Некрасов замялся. Севастьянов махнул рукой: — Он не убежит. Под мою ответственность.

Ластычев, подтверждая его слова, энергично закивал. Не красов — после некоторого колебания — оставил задержанного и поспешил к генералу.

— Давайте будем оттаскивать эту штуку. Время! Некрасов взял под козырек и побежал к «Уралу».

— Вот так, Залина Александровна, — снова обратился гене рал к Плиевой. — Начало последнего акта. Зрители уже побывали в буфете, выпили по стопочке коньячку, закусили бутербродиком с красной икрой… Он развернулся к ней. — Что мы делаем неправильно? Где мы ошибаемся? В какой момент нас перехитрили? Ну, говорите!

Сейчас его голос звучал жестко, от былого благодушия не осталось и следа. Казалось, еще немного, и он больно схватит ее за руку.

Плиевой стало не по себе:

— Я… не знаю…

— Но вы ведь тоже чувствуете что-то? Да? Залина пожала плечами. Генерал продолжал:

— Вы — женщина, у вас должна быть хорошо развита интуиция… Впрочем, в этом деле я могу вам дать сто очков вперед. Со мной даже мои друзья перестали играть в покер — давным-давно, уже лет десять назад. Знаете, что я вам скажу? — Голос Севастьянова перешел в свистящий шепот. — Мне почему-то не по себе. Эта штука делает невинные глаза и поднимает ставки, я тоже банкую, и на руках у меня сильная комбинация… Но я чувствую, что ее карта сильнее. И надо бы остановиться, пока мы не проиграли слишком много, пока мы не бросили на стол все, что есть. Я доступно излагаю?

— Вполне.

— Что нас может ждать? Там? Поверьте, я не боюсь за себя и не боюсь за солдат, которых поведу… В конце концов, сегодня прекрасный денек… — Генерал осекся.

— Да, погода отличная, — сказала Плиева, чувствуя, что брякнула что-то не то, видимо, основной смысл фразы заключался во второй ее части, в той самой, которую генерал не договорил.

— Прекрасный денек… — повторил он.

Внезапно за их спинами послышался рев мощного мотора, сопровождаемый залихватским посвистом. Севастьянов резко обернулся.

По шоссе, прямо к ним, катил огромный «МАЗ-538» с прицепом. Здоровенная четырехосная машина с полным приводом — на такой можно перевозить танки. Эти же МАЗы используют в качестве тягачей для ракет. Позади МАЗа ехал гигантский автокран — японский Locomo.

МАЗ остановился, пассажирская дверь открылась, и на асфальт спрыгнул подтянутый мужчина средних лет в штатском костюме. Он огляделся и, не раздумывая, направился к генералу.

Залина сразу узнала его. Майор Былев.

Еще до того, как он подошел к ним, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака пакет с сургучными печатями, она уже знала, что он скажет.

«Вот он, недостающий кусок мозаики!»

Действительно, как это сразу не пришло ей в голову? Ведь это было так просто! Так… естественно. И, конечно же, КТО-ТО на это сильно рассчитывал.

До Былева оставалось не более тридцати метров. Залина поняла, что другого случая может не представиться. Она в последний раз все взвесила и решилась.

Плиева демонстративно отвернулась от Былева и сделала вид, будто что-то оживленно рассказывает генералу. Она показывала на сгоревший бензовоз и старалась изо всех сил казаться заинтересованной… озабоченной… убеждающей… Да какой угодно, но только не… догадавшейся.

— Демонстрация, — сказала она. Сначала Севастьянов не понял.

— Не вторжение, не репетиция, а демонстрация возможностей нового оружия. Троянский конь, ножик, вложенный в руки припадочному царевичу Дмитрию. — Непонятно почему ей в голову приходили одни исторические ассоциации, простых слов не находилось, будто она мыслила исключительно в масштабах всего человечества.

Генерал замер и посмотрел на нее.

До Былева оставалось десять метров.

Она мучительно подбирала нужные слова, пытаясь объяснить то, что поняла только сейчас, в самую последнюю минуту, когда, быть может, уже поздно.

— Ммм… Это… Севастьянов улыбнулся:

— Спички — детям не игрушка?

— Точно! — Это было именно то, что она хотела сказать. — А нам насильно суют в руки целый вагон!

— Надо ли его подбирать?

— Теперь только вы…

Былев подошел и замер в паре метров от них.