Радиогений Митя Автономов

Мама, святая женщина, так ничего и не поняла. А ведь она так хорошо знала нашего отца… Не догадывалась она, что на торжественное мероприятие по поводу начала эксплуатации приемника кроме любителей посиделок с папой Буркова и Лазуткина будет приглашен и Михалыч, главный механизатор колхоза, Митин папа, старый краснофлотец. Они с моим отцом вместе уходили на войну и тоже любили посидеть, посудачить, вспомнить боевые походы и своих товарищей — Михалыч больше ни с кем в деревне так не общался. Маме, опытному человеку можно было сразу догадаться, что это будет не просто запуск приемника в эксплуатацию…

Назавтра после обеда первым прилетел к нам Николай Бурков. Он работает рядом — его конторка в центре деревни, наш дом по соседству.

— Здравствуйте, уважаемые земляки, — возгласил он бодро и почти торжественно, потом поправил очки и сразу стал зыркать глазами по сторонам, но взгляду его не за что было зацепиться, ничего интересного нигде не стояло. Тогда он обратил внимание на приемник, стоящий на столе, на нас, расположившихся вокруг него, и бодрым голосом громко спросил:

— Ну и чего он молчит, творенье рук человеческих?

Автономов, как главный конструктор, промолчал, этот вопрос не дотягивал до его уровня, а мне было вполне интересно пообсуждать с начальником местных радиосетей некоторые технические тонкости созданной аппаратуры:

— Коля, ты чего не понимаешь? Он же детекторный, его только в наушники можно слушать. А перед этим надо еще антенну в него воткнуть.

Бурков важно пару раз кивнул и замолчал Ему, главному деревенскому специалисту по радио, совсем не хотелось выглядеть дилетантом в этом вопросе среди заведомо менее продвинутых односельчан. Он немного молча посидел и наконец поинтересовался:

— Ну тогда, может быть воткнуть в него ее, эту антенну.

Вклинился в разговор папа:

— Вот сейчас все придут, тогда и воткнем. Надо, чтобы со всеми вместе. А то неинтересно будет, одни участвуют, а других не приглашают.

Эти самые другие не заставили себя ждать. Буквально прошли минуты, как ввалился запыхавшийся директор школы, он же физик Лазуткин. С вытаращенными глазами он покрутил по сторонам круглой головой и по-учительски громко и твердо завыговаривал:

— Прошу меня простить, дорогие товарищи, школьные дела, понимаете ли, учебный процесс, так сказать…

— Садись, Дима, присаживайся к нам, — сказал ему примирительно папа. — сейчас последнего дождемся и будем «пусково» справлять.

— Что такое «пусково»? — спросил с блеском в глазах Бурков Николай и голос его дрогнул.

— Это то, о чем ты и подумал, — сказал директор школы с улыбкой быстро все понимающего человека. — Это значит пуск в эксплуатацию новой передовой техники. Правильно я понял, Григорий Павлович?

Мой отец тоже заулыбался и закивал:

— Правильно, правильно. Под звуки оркестра и с торжественным ужином.

— Эх, не зря я любимую работу на сегодня бросил и пришел на это мероприятие. — сладко потянулся на своем стуле Коля Бурков и вытянул руки по сторонам ладонями вверх. Даже в плечах у него что- то мягко хрустнуло от предвкушения.

Наверно, чтобы не выглядеть перед учениками — мной и Митей — легкомысленным человеком, директор — физик Лазуткин стал интересоваться стоящим на столе приемником, ведь по его поводу все сегодня и собрались. И потом он, наверно, уже несколько раз слышал в деревне звон про какой-то там приемник, который строят его ученики, и вот появилась возможность самому вникнуть в суть дела. Он придвинулся к столу, взял в руки приемник и стал его разглядывать. А потом, как и положено, начал задавать Автономову специфические вопросы. Не могу в точности воспроизвести их в силу большой для меня технической сложности самих выражений, но звучали они примерно вот так: «Скажи — ка, Митя, настройка на частоту радиостанции производится изменением индуктивности контурной катушки или же как?» или: «Насколько высокоомными должны быть головные телефоны при столь низкой колебательности всего контура детекторного радиоприемника?»

Чего тут скажешь, я сидел, открыв рот, абсолютно ничего не понимая в таких делах, а Митька Автономов, почти мой одногодок, разговаривал со своим учителем физики, да еще и с директором школы совсем на равных. Он тоже сыпал премудрыми терминами и разъяснял устройство своего изделия абсолютно свободно.

Митька Автономов понимал толк в радиотехнике, понимал не хуже самого директора школы!

Они сидели и болтали на физическом, техническом и радио языке, словно два соловья, выщелкивающих чудные трели и соревнующихся друг с другом в невероятно красивом пении.

Глядя на это, сидели, открыв рты, и мой отец, и начальник радиоузла Николай Бурков, и уже пришедший в нашу компанию Митин папа Михалыч. И мой отец прервал красивый соловьиный дуэт и сказал директору школы:

— Ничего себе, ученички у тебя, Дмитрий Николаевич! Да его, этого Митьку, уже сейчас можно в институт отдавать, в этот самый, какой-нибудь там электроники, едри ее.

Митя в ответ покраснел, а отец его, Михалыч, пробурчал чего-то там невнятное, но вполне одобрительное.