Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

Затем все музыканты разошлись по колледжам и университетам, так что в студенческие годы репетировали они только во время длинных летних каникул. Тем не менее On A Friday развивались семимильными шагами, и к лету 1991 года, когда появилось их первое настоящее демо (в 1992 году оно вышло как миньон The Drill), в «Джерико-Таверн» вдруг стали толпами набиваться люди из A&R. Буквально через несколько недель On A Friday подписали контракт с Parlophone и, «чисто от стыда», переименовались в Radiohead.

* * *

Стиля у группы не больше, чем на параде идентичности полицейских, а разброс в росте и телосложении настолько огромный, что Эд O’Брайен, наверное, возвышается над Томом Йорком на целый фут, так что поначалу, после выхода первого альбома Pablo Honey Radiohead с трудом удавалось привлекать к себе внимание, потому что все взгляды были обращены на другие, лучше дружившие с модой группы.

Когда второй сингл, потенциальный классический хит Creep, впервые вышел в Великобритании, особого успеха он не снискал. Как Fixx до них и Bush после них, Radiohead пришлось пережить унизительное время – на родине их не признавали. А вот в Америке полюбили: Creep превратилась в настоящий «гимн слабаков» после долгой и мощной ротации на университетских радиостанциях. К тому времени, как Radiohead впервые приехали в Штаты на гастроли, Creep уже попала в топ-40 журнала Billboard, и летом 1993 года мутантское гитарное жужжание и летящая мелодия звучали из автомобильных радиоприемников и окон квартир по всей Америке.

Следующий сингл, бодрящий Stop Whispering, не смог добиться такого же успеха, и группа обнаружила, что выступает перед полными залами, которые хотят слышать всего одну песню. На какое-то время Йорк переименовал песню в Crap («Дерьмо»).

– Тогда у них на пике популярности был так называемый альтернативный рок, – вспоминает Йорк. – Унылые программные директора из восьмидесятых сами с трудом представляли, что же ставят в эфир, и Creep от этого пострадала. Песня была хорошей, но после нее нам сказали: «Так, сделайте, пожалуйста, еще что-нибудь такое же, потому что программные директора хотя бы понимают такую музыку», а мы такие: «Нет, простите».

– Мы не знали, что в Америке считается нормальным, – размышляет Джонни Гринвуд. – Мы поехали туда, включили MTV, а там раз за разом играет Creep. И подумали: «О, это круто».

– К нам очень хорошо там относились, потому что Creep стала большим хитом, – добавляет Селуэй. – Stop Whispering такого же успеха не добилась, так что мы познакомились и с более циничной стороной Америки.

– Мы были просто в истерике, – решает O’Брайен. – То хихикали, то чувствовали себя реально ужасно. Нас бросало из крайности в крайность.

К сожалению, как раз в это время Radiohead, на которых заметно давили, чтобы они сделали что-нибудь с имиджем, превратились в волосатую рок-группу в обтягивающих штанах, которой, как им казалось, их видела Америка. Джонни Гринвуд и Йорк даже согласились поработать моделями для американских модных журналов; последний для этого нарастил адскую копну волос.

– Я был рокером, – вздрагивает фронтмен и растерянно смеется. – В тот период много всего было, но, пожалуй, волосы – это худшее. Поездка вообще вышла очень странной, потому что в нас внезапно увидели выгодную инвестицию и стали закидывать нас деньгами. Это продолжалось недостаточно долго, чтобы по-настоящему нас испортить, но, полагаю, на какое-то время все-таки выбило из равновесия.