Радость моя, громкоголосая

— слушай, Олег, помоги, а? — Я чуть со стула не свалился, а он продолжал: — моя Дарья Нору на поединок вызвала, представляешь? — кивнув, я поёжился. Поединки волчиц представляют собой ужасное зрелище. Если волки всегда знают, чего они хотят добиться: лёгкой или серьёзной раны противника, в особых случаях — его гибели, то волчицы при поединках абсолютно теряют человеческий разум. Они, как будто, сатанеют и с такой яростью бросаются в бой, не задумываясь о собственной безопасности, что далеко не каждый взрослый волк решится на поединок с разъярённой волчицей.

— От меня-то вы что хотите, Пал Иваныч? Это же ваша жена! Я Дарью Семёновну и знаю-то плохо! Или вы хотите, чтобы я с Норой поговорил? Так она меня не послушает.

— Нет, не с Норой и не с Дарьей, — майор страдальчески поморщился, — ты же Софью хорошо знаешь. Да и твоя жена, вроде, её давняя подруга. Попроси, пожалуйста, Гранецкую, чтобы она на баб воздействовала, а? Убьёт же моя девку, как пить дать!

— Ну-у… может, не убьёт? — я с сомнением посмотрел на Иваныча. — Что случилось-то? Вы…это… переспали с Норой, что ли?

— Ну ты даёшь, Олег! Скажешь тоже — переспал! Хотя… — он сник и отвёл глаза, — девчонка вчера попросила её домой подвезти, ногу, говорит, подвернула. Ты ведь сам видишь, на каких каблуках она ходит. Ну, я её подвёз, помог из машины выйти, хотел до квартиры довести. Сказал, чтоб завтра на работу не ходила, а врача на дом вызвала, раз так всё плохо. Она за меня уцепилась, и мы потихоньку двинулись к подъезду….А из подъезда — моя выходит, представляешь!? Я прямо чуть на тротуар не сел! Руку Норы от своей отцепляю, а она хоть бы хны, улыбается. Дарья глазами сверкнула и мне по морде врезала. А потом о поединке объявила. На завтра назначила, на семь утра, у заброшенной заимки. Она, похоже, специально Нору у её дома ждала, а тут ещё я…

— Да-а… дела-а… Не знаю, Пал Иваныч, попробую, конечно. Но сами знаете, я ведь тоже, в некотором роде, уязвим. Не дай бог, Софья Аллочке скажет, что я за Нору просил! Всё, не жить мне тогда! Даже думать боюсь, что будет.

Пригорюнившись, мы молча посидели, думая каждый о своём. Потом я встал, сказал, усмехнувшись: — ладно, я попробую. Может, что и получится.

— Спасибо, Олег! — начальник с надеждой посмотрел на меня, — жалко девку, глупая она ещё. — На том и расстались.

* * *

Весь день я был, как на иголках. Ни о чём думать не мог, но звонить Софье…опасался. Сначала решил позвонить Айку, посоветоваться. Втайне я надеялся, что он сам поговорит с женой или даже вправит мозги Дарье, не впутывая Софью. Но он захохотал и вмешиваться категорически отказался: — ты что, Олег!? Софья мне и так время от времени напоминает, как Нора меня соблазнить пыталась. А ты хочешь, чтобы я за неё заступался! Да и вообще: она не член стаи, так что её судьба — не наша забота.

Пришлось мне звонить Софье. Она не смеялась, но как я и думал, сходу напомнила мне, что Нора — не член стаи, и им с Айком до неё дела нет. Я уныло согласился, что да, конечно, всё так, но Дарья её однозначно убьёт. Софья недовольно хмыкнула и нехотя, всё же, пообещала поговорить с супругой Пал Иваныча. Просить о том, чтобы она ничего не говорила Аллочке, я не посмел.

* * *

— Дарья Семёновна, это Гранецкая. Я бы хотела сегодня вечерком с вами встретиться. Жду вас на чашку чая у себя дома. — Софья положила трубку и задумалась. Нора ей не нравилась. Она вообще не любила нагловатых бесцеремонных людей. А уж когда она стала заигрывать с Айком, начисто игнорируя присутствие его жены… Софья усмехнулась. Может, оставить всё, как есть? Взрослая опытная волчица однозначно убьёт нахалку. Она поёжилась, грустно подумала, что вот и она уже не видит ничего особенного в том, что прервётся молодая жизнь. Неправильно это. Значит, придётся вмешаться.

Дарье Пасечник было тридцать восемь лет. Сибирская волчица, в человеческом облике — невысокая, плотная, круглолицая женщина, с уверенным взглядом серых глаз. Она пришла к Гранецким вечером, после работы.

Они расположились на кухне. К чаю хозяйка выложила на тарелку пирожные, поставила в вазочке конфеты. Дарья улыбнулась: — мои пирожные-то, Софья Михайловна! Я их испекла! — От неожиданности та замерла с чайником в руках:

— ваши?! Вы в кондитерской работаете, да?

— Ага, в “Таёжной сказке”. Вот эти, бисквитно-марципановые, вообще по моему рецепту сделаны. А вот эти, с грибочками, ребятишки очень любят.

Софья взяла с тарелки пирожное, украшенное двумя крошечными грибами-подосиновиками из крема, с красноватой шляпкой-печеньем: — надо же, я и не знала, что вы там работаете. У меня девчонки мимо этой кондитерской ни за что не пройдут, обязательно уговорят заглянуть. Интересная у вас работа, Дарья Семёновна. Вам, наверно, нравится?

Гостья улыбнулась, отчего на полных щеках появились ямочки: — нравится, вы правы. Только уж очень она тяжёлая. Под конец смены так устаём, что не чаем, как до дома добраться.

— Устаёте? Почему??